Теорема сводных

– Помнишь, что сказала Нина? «Помоги Теодору понять, что такое настоящая материнская любовь».

– Но я никогда не хотела становиться для него мамой…

– Знаю, – с горечью в голосе отвечает мужчина. – Знаю… Но ты все равно пыталась быть лучшей для него. Ты делала все возможное, и… один черт знает, как бы он вел себя, будь мы уже в браке.

Мама снова тихо воет. Сердце обливается кровью от ее раскаяния. Я не до конца понимаю, что именно пытается объяснить ей Вольфганг. Не совсем понимаю, что произошло, когда умерла мама Тео. Но я слышу, что Вольфганг говорит от чистого сердца. Он пытается утешить маму, дает ей понять, что произошедшее – не ее вина.

Мой отец… он козел. Мама правильно сделала, что ушла от него. И я не представляю, сколько она вынесла в поездках, сколько видела боли в глазах той женщины…

Слушать этот разговор дальше я не готова. Задержав дыхание, я медленно, словно кошка, направляюсь к лестнице и практически беззвучно спускаюсь по ней. Включаю подсветку в кухне и выпиваю стакан воды.

В доме так тихо, что мне не по себе. Теодор вечно что-то вытворял, и я настолько привыкла к его шуткам и приколам, что эта тишина меня просто угнетает. Мне нужен свежий воздух. Именно сейчас.

Поднявшись в свою комнату, я беру куртку и телефон. За окном дождь уже прекратился, поэтому прогуляться по району, вдыхая свежий аромат вечера, – лучшее решение. Однозначно.

Выйдя из комнаты, замечаю маму, идущую по коридору и вытирающую слезы.

– Лия?

Я нервно сглатываю.

– Ты куда-то собралась?

– Хочу подышать свежим воздухом…

Мы останавливаемся около лестницы. Видеть ее заплаканное лицо невыносимо. Я быстренько спускаюсь.

– Только возвращайся… – гудит она так грустно, что мне на долю секунды хочется остаться с ней.

– Хорошо, – отвечаю ей и открываю дверь.

На пороге стоит Мария-Луиза, которая как раз хотела позвонить в звонок.

– Здрасте! – восклицает она, по всей видимости, увидев маму позади меня.

– А, hallo! – здоровается мама.

– Что ты тут делаешь? – спрашиваю у нее.

Но мама меня перебивает:

– Ты с подругой решила прогуляться?

– Да, – спешно отвечаю я и выпихиваю Марию-Луизу за порог. – Мы недолго! – кидаю я напоследок, закрываю дверь и поворачиваюсь к подруге: – Что ты тут делаешь?

– Я пришла сообщить одну новость…

Мария-Луиза смотрит на мое заплаканное лицо.

– Но ты, по всей видимости, уже знаешь…

– Что случилось?

– Тео… – выдыхает Лу с горечью.

– Что с ним?! – кричу я, чувствуя, как подкашиваются ноги.

– Он в больнице… Ты не знала?

Я мотаю головой из стороны в сторону. Сердце пропускает удар.

– В какой? – спрашиваю я, вцепившись руками в плечи подруги.

Она вскрикивает:

– Ай! Больно же!

– В какой он больнице, Мария?! – кричу я, чувствуя, как к горлу подступает адреналин.

Дверь позади меня открывается, и на пороге появляется мама.

– Что с Теодором?

Мария-Луиза переминается с ноги на ногу.

– Он в больнице, – тихо повторяет она.

Мои глаза застилает хрустальная пелена слез.

– Как в больнице? – отзывается мама, прижимая к груди руки, сложенные в замок. – В какой?

Позади мамы появляется Вольфганг. На его лице впервые за все время я вижу страх.

– В какой он больнице?

Подруга смотрит на меня. Бешеный стук сердца отдается эхом в висках.

– В больнице Святого Патрика, – отвечает она и сжимает губы в плотную нитку.

– Я беру документы, и мы едем, – говорит отец Тео и скрывается в доме.

Мама едва держится, чтобы не расплакаться.

– Мы поедем вперед, – говорю я и тащу Марию-Луизу к машине, на которой она приехала.

Подруга нервно сглатывает. Я перехожу на бег и практически на ходу запрыгиваю в машину. Мария-Луиза следует моему примеру. Пока подруга заводит мотор, я пристегиваюсь.

– Откуда ты узнала, что Тео в больнице? – спрашиваю у нее дрожащим голосом.

– Мне позвонил Ганс, – говорит та и срывается с места.

Я провожаю взглядом расстроенную маму и Вольфганга, который пулей вылетает из дома.

– Как Ганс?..

– Он не мог дозвониться до Вольфганга. Скорее всего, его телефон был разряжен. А твоего номера он не знает. Поэтому и позвонил мне.

– Как… как получилось, что Тео попал в больницу?

Мария-Луиза крепче берется за руль.

– Я толком не поняла, он достаточно сумбурно объяснил и вечно ругался, – выдыхает подруга, тоже стараясь успокоиться. – Я поняла только то, что Ганс нашел Тео на шоссе рядом с мотоциклом и отвез его в больницу.

– Господи!.. – вою я, чувствуя, как одинокая слеза скатывается по щеке.

Мне уже все равно, что сказал мне Тео в ссоре. Сейчас мне важно знать, что он жив.

– Он в реанимации? В палате? Ганс что-то еще сказал? – тараторю я.

От адреналина сводит скулы и немеет кончик языка.

– Я сама не поняла, где именно. Я звонила тебе, но ты не ответила… Что-то произошло между вами?

Мария-Луиза останавливается на светофоре. Я перевожу взгляд на зеркало бокового вида.

– Есть кое-что…

– Понятно. Не хочешь об этом сейчас говорить?

Я качаю головой. Мария-Луиза берет меня за руку и легонько сжимает ее.

– Я уверена, что все будет хорошо.