Теория блондинок

Я усадила Мэтта на диван и предложила что-нибудь выпить, пока я заканчиваю собираться. Он поблагодарил и попросил не беспокоиться, он сам себе что-нибудь нальет. Я показала на барный шкафчик в углу маленькой столовой, где можно было найти водку «Грей Гус», ром «Бакарди лимон» и джин «Танкерей», а также богатый ассортимент вин, которые я выбирала в основном по названиям. Вина, как и туфли, были моей страстью, я часто не могла устоять, если видела в магазине что-то из рейтингов «Уайн спектейтор» или просто забавное название на этикетке (вино «Жирный ублюдок», например, на вкус оказалось весьма неплохим). Оставив Мэтта смешивать себе «Грей Гус» и клюквенный сок, а мне «Бакарди» и спрайт, я удалилась в ванную подкрасить губы и задержалась перед зеркалом.

Что я делаю? Я посмотрела прямо в глаза своему отражению. Выгляжу неплохо, пусть даже волосы сегодня наотрез отказываются укладываться и торчат непонятными вихрами. Со мной легко — я не злая, не жадная, не вредная. Но, встречаясь с парнями уже больше двадцати лет, я прекрасно знаю: определенные вещи останутся неизменными. За период, начиная с шестого класса, когда я бегала за Райаном Паттерсоном, а он прямо в лицо заявил мне, что зубрилка ему не нужна — друзья засмеют, и заканчивая данным моментом, когда каждое свидание заканчивалось паническим бегством моего кавалера, я окончательно убедилась, что никому не нужна, полюбить меня невозможно и всех мужчин Манхэттена я давно уже распугала. Наверное, зря я ненавижу Питера; наоборот, ему памятник надо поставить за то, что так долго продержался.

От таких мыслей недалеко до депрессии.

— Харпер, возьми себя в руки, — велела я своему отражению.

— Ты там что, сама с собой разговариваешь? — донесся из-за двери приглушенный голос Мэтта.

Я застыла и состроила отражению гримасу. Все, теперь он решит, что я психически больная. Хорошо у нас вечер начинается.

— Сейчас иду, — пообещала я, напоследок еще раз скорчив рожу перед зеркалом, и открыла дверь.

Мэтт меня встретил с бокалами в руках. Один из них, с прозрачной жидкостью, он отдал мне и произнес тост:

— За самого прекрасного адвоката в нашем городе!

Я послушно чокнулась, недоверчиво изогнув бровь.

— Тебе совсем не обязательно передо мной расшаркиваться, — сделав глоток, категорическим тоном заявила я.

Мэтт удивился.

— Я и не расшаркиваюсь. Я серьезно.

— Как угодно, — отрезала я, чувствуя себя полной дурой. Отпила еще мартини и увидела, что Мэтт по-прежнему смотрит на меня. — В чем дело?

Он покачал головой:

— Не понимаю, откуда это берется…

— Что берется? — нахмурилась я.

— Твоя самокритика. Совсем не веришь в себя.

— Мэтт, мы с тобой всего раза три-четыре общались. — «Здрасьте — до свидания» на вечеринке или в баре — вот и все общение, а он уже возомнил, что знает меня как облупленную. — На каком основании ты берешься судить?

Мэтт пожал плечами, и я вдруг поняла, что он не сердится и не злится. Он просто переживает за меня. Почему-то от этого стало еще хуже.

— Не обижайся, — как ни в чем не бывало извинился он. — По-моему, тебе не в чем себя упрекнуть.

— Спасибо за помощь, — сухо кивнула я. — Только к чему эти разговоры, если ты сам пришел сюда из одолжения? Или потому, что Эмми попросила? Раз уж у нее такая никому не нужная подруга, которая сама никого найти не сможет?

Спросила — и тут же пожалела. Даже я знаю золотое правило флирта (встречу с Мэттом флиртом не назовешь, но все равно): ни в коем случае не дави на жалость, не признавайся в своих неудачах. А я проболталась… С таким же успехом могла по радио объявить!

— Харпер, — Мэтт как-то странно на меня поглядел, — одолжение здесь ни при чем. Я пришел по собственному желанию. Видишь, ты опять за свое. Излишняя самокритика.

Теперь мы играем в психоанализ, надо же. Нет, спасибо, психоаналитик-любитель мне и даром не нужен.

— Ладно, как скажешь. — Я решила потихоньку свернуть бесполезный разговор и отпила еще «Бакарди». В голове слегка зашумело. — Пойдем?

Все еще не сводя с меня своего странного взгляда, Мэтт кивнул и тоже допил, без единого слова отнес оба наших бокала на кухню, где, судя по звукам, сполоснул и поставил сушиться. Мы вышли к лифту. Когда я запирала дверь, Мэтт положил руку мне на плечо, и я обернулась.

— Харпер, я действительно пришел сам, меня никто не заставлял, — сказал он мягко, и от его внимательного взгляда мое сердце снова забилось сильнее.

— Спасибо, — обронила я, разглядывая пол. Пусть говорит что хочет. Он актер. Ни единому слову не верю.

И потом, если, как он утверждает, ему давно хотелось меня пригласить, зачем было ждать, пока Эмми его попросит? Да что там попросит, чуть ли не в ногах у него пришлось валяться, чтобы уговорить!

Врет он все.

Дело закрыто.

Ненавижу корпоративные ужины. Серьезно.

Но не ходить нельзя. Тем более занимая такой высокий пост. Если бы я не нашла спутника, пришлось бы выдумать какую-нибудь вескую причину, чтобы не прийти, — смерть близкого родственника, не меньше. Можете мне поверить, раньше я так и поступала. Причем не один раз.