Теория большого взрыва (СИ)

- Да, - с состраданием кивнула Ангелина, - так бывает, вы же понимаете. И в таких ситуациях против сильного чувства идти сложно, почти невозможно. Вот и Рина не смогла. Мы с Вадимом Дмитриевичем понимаем, как вам сейчас трудно, и готовы помогать, чем сможем. Но вы должны знать, что ни в чём не виноваты перед Риной. Просто так сложились обстоятельства… Вы её ничем не обидели, не сделали ничего плохого…

- Просто мне не повезло, - глухо и горько продолжил Гриша.

- Да… - Ангелина не знала, что ещё сказать ему, и, помогая ей, в разговор вступил молчавший до этого подполковник Валдайцев:

- То что я сейчас скажу, Гриш, наверное, покажется тебе издевательством. Но чуть позже ты обязательно поймёшь и согласишься со мной. Вот тебе двадцать три года, а мне тридцать два. Но ты кое в чём уже взрослее меня… Да-да, - ответил он на изумлённый взгляд Гриши, - именно так. Ты в свои годы уже знаешь, что такое любовь, ты способен на сильное чувство и пережил его. А я… Я сейчас скажу тебе очень личное, ведь и ты открылся нам с Ангелиной, так что мы будем с тобой квиты… Я в свои годы ещё не знаю, что это за штука такая настоящая любовь. Я про неё только слышал и мало у кого видел. А лично мне она пока как-то не встречалась… И ты знаешь, вот я прожил уже немало лет и только недавно понял, что в моей жизни не хватает чего-то очень важного… И понял, не в последнюю очередь благодаря тебе, представляешь?..

Лейтенант растерянно смотрел на своего командира, потом левая щека его дрогнула и он невесело усмехнулся:

- Лучше бы и я не знал, что такое любовь… Вы, можно сказать, счастливчик…

- Нет, - покачал головой подполковник, - нет. Я человек, обделённый очень важным и очень ценным, даже драгоценным...

- А ведь Вадим Дмитриевич прав, Гриша, - поддержала подполковника Ангелина, - и он верно сказал, что вы обязательно поймёте его. Я с высоты прожитых лет с ним совершенно согласна. Он очень умный человек и сказал вам правильные слова. Вы нам пока можете не верить, просто не забывайте этот разговор. И однажды вы согласитесь с нами…

Лейтенант долгим грустным взглядом посмотрел на них и кивнул:

- Хорошо. Спасибо вам. Мне правда стало легче. Я сам люблю, и понимаю, что ничегошеньки в этом случае сделать нельзя. Нет такой силы, которая была бы равна любви. Ей невозможно противостоять, даже если очень хотеть этого. - Он усмехнулся и словно сам себе удивился: - Надо же, какими философами становятся люди в трудные минуты…

Вадим и Ангелина переглянулись и кивнули: да, действительно, верно подмечено. А Гриша продолжил:

- Мне очень жалко Рину, я представляю, как ей было тяжело сказать мне правду. И я рад за неё. Пусть у неё всё будет хорошо… Ангелина, скажите ей, пожалуйста, что я желаю ей счастья…

- Обязательно, - Ангелина с трудом, сквозь слёзы улыбнулась этому доброму и сильному мальчику и снова пожала ему руки, а Гриша впервые за время их разговора разжал стиснутые до боли кулаки и в ответ погладил её ладони. В глазах его была грусть, но не было безнадёжности.

Валдайцев с Ангелиной снова шли по огромному почту пустому вестибюлю. Снова её ладонь невесомо лежала на его локте. Но теперь Вадиму казалось, что они знакомы уже очень давно. Так давно, что вот эта их близость друг к другу естественна, что он имеет право чуть прижимать к себе тонкую женскую руку и слышать её лёгкое дыхание.

Когда они проходили через арочный металлодетектор, вдалеке Вадим заметил фигуру Жанны и тут только впервые за это время вспомнил о ней. К счастью, девушка их не заметила — была увлечена беседой с кем-то из подруг, с которой они под руку шли к метро.

Ангелина, улыбаясь, закрыла за гостем дверь и хотела было отправиться в ванную. После долгого и непростого дня душ был бы как нельзя кстати. Но вместо этого ноги сами понесли её на террасу: ей захотелось посмотреть, как будет выезжать со двора Вадим. Она быстро поднялась по лестнице, распахнула дверь на крышу и вдруг резко остановилась. Вспомнилось: «Он мой потенциальный любовник...». Пару секунд Ангелина поколебалась — лицо её при этом отражало мучительные метания, происходившие в ней, — и не стала подходить к перилам и смотреть вниз, хотя ей этого очень хотелось.

Вместо этого она медленно повернулась и стала спускаться по крутым ступеням. Настроение, которое в этот вечер, когда подполковник Валдайцев вёз её домой, было таким замечательным, таким светлым и радостным, испортилось. Она вздохнула, направилась в ванную и начала расстёгивать длинную дорожку маленьких выпуклых пуговок на лифе платья.