Теория двух бутербродов, или Рейс Берлин-Коржаполь

– Скажи мне. – уговаривала Алена. – Мы ведь подруги, и можем доверять друг другу! Если ты все расскажешь, я смогу дать тебе совет или как-то помочь…

Питер, увидев меня сквозь стеклянную дверь, ведущую во двор, начал скулить и бить лапой по стеклу. Я посмотрела на него, надеясь избежать неприятного разговора.

– Рита! Колись! – не унималась Алена.

– Никакого Адольфа не было. – ответила я, и тут же с моих плеч будто гора упала.

– Я так и знала! – она гневно посмотрела на меня, отойдя на пару шагов назад и поставив руки на талию. – Таак…

– Это был Маркус. – продолжала я, не решаясь поднять на подругу глаза. – Я познакомилась с ним на корпоративе. Довольно близко познакомилась…

– Так вот почему Гирш так смотрел на тебя на ужине! – все больше злилась она. – Вот оно что! Почему ты не сказала мне об этом раньше?

– Я пыталась. Но боялась последствий.

– А сейчас не боишься? И, я понимаю, у вас было там, в Германии? Давай же, не медли!

– Помнишь, я спросила, что означает одна фраза. И еще я сказала, что он зло подшутил надо мной.

– И? – ее глаза наливались гневом.

– Это он спросил меня. И я согласилась наугад.

– Так, получается, что ты выходишь замуж за моего жениха?

– Нет. Все это шутка. Злая шутка. – сама не знаю, зачем оправдываюсь. Вряд ли Алена поймет меня. – Прости, хотя, наверное, ты никогда не простишь мне этого. Я пыталась не встречаться с ним. Ради тебя. И я ничего не сказала ему о тебе и Богдане.

– Ничего не понимаю! Ты, что же, уступаешь мне Маркуса?

– Он никогда не принадлежал мне. Хочешь, прости его, хочешь… – я развела руками. – Твое дело. Я пойду.

– Для меня его прошлое не имеет никакого значения. И ты его прошлое, Марго. А я настоящее и будущее! – гордо воспрянула Алена.

– Желаю удачи. Надеюсь, у вас все получится. – открыв дверь, я вышла из дома.

Всю ночь напролет я думала о том, что заварила. Могла бы и дальше скрывать наш с Маркусом секрет от Алены, но был ли в том смысл, да и как долго это вранье могло бы продолжаться?

К утру я сделала вывод, что поступила слишком опрометчиво, собиралась уволиться с той фирмы, да и с Маркусом все кончено. Я только лишила себя единственной подруги. И работы. И любви. Я лишилась всего. В один день.

Придя на работу чуть позже обычного, я сразу же принялась «катать» заявление об уходе по собственному желанию, но мне все время что-то мешало: то телефон позвонит, и в трубке снова плывут немецкие фразы, то подчиненные каждые пять минут стучат в дверь, показывая отчеты за прошедший квартал.

Уйдя в себя, я не сразу услышала крики, доносящиеся из коридора. Я попросту не придала этому значения, сосредоточившись на сочинении.

Дверь с шумом распахнулась, и в кабинет ввалился раздраженный Маркус Гирш. Он тяжело дышал. По всей видимости, бежал.

– Ты здесь! Рад, что застал тебя!

Я, не отрываясь, старательно выписывала каждое слово.

– Вам нужен немецкий перевод, или одного заявления на русском хватит? – спросила я, не поднимая глаз.

– Дай-ка его сюда! – скомандовал он, подойдя к столу.

– Подождите, я еще не дописала. – краем глаза я заметила, что

Гирш присел напротив меня, положив локоть на стол.

– Долго еще? – он нервно тарабанил пальцами.

– Вы мне мешаете, не отвлекайте, пожалуйста. Вот. – я положила ручку перед Маркусом. – Прочтите. Это не займет много времени. Оно короткое! – я подала ему заявление. – Вот ручка.

Маркус взял мое заявление и стал читать его медленно и расторопно вслух.

– Здесь не указана причина увольнения. – заявил он.

– Почему же? Указана! Вон там написано, по собственному желанию.

– Это не причина! – грубо бросил он. – Я не подпишу такое заявление!

– Почему?

– Потому что там нет причины.

– Написать так, как есть? – я подняла глаза и пристально посмотрела на него.

– Наши с тобой отношения никак не влияют на работу. – холодно произнес Гирш, не сводя с меня карих хищных глаз. – А ты могла бы предупредить меня заранее, чтобы я не предпринимал попыток!

– Каких попыток? – я склонила голову набок и скрестила руки на груди.

Он встал и подошел ко мне вплотную. Я немного отодвинулась и подняла голову.

– Добиться твоего расположения. – скрипуче произнес он, окинув меня взглядом. – Я… это джинсы?! – он возмущенно уставился на мои ноги.

– Да. – заметив его негодование, я положила руки на колени, будто это движение могло спасти меня.

Маркус взял мою руку и потянул к себе, заставив меня встать. И вот я в его объятиях.

– Скажи мне, – прошептал он, глядя мне в глаза, – почему нет?

– Я не понимаю вас. – Все я понимала. Но не могла переступить через себя.

– Гм, ладно. – он криво улыбнулся. – Ты просто не хочешь понимать меня. Это твоя черта характера, не слышать других? Или это касается только меня?

– Я всего лишь хочу, чтобы вы поставили подпись в моем заявлении!

– Не одобряю этот шаг с твоей стороны, Маргарет. Я не умею говорить, как Шекспир, но, все-таки, хочу, чтобы ты знала, что значишь для меня. Мне больно. Я хочу сказать как-то лучше, но у меня не получается построить фразу!

– Скажите кратко. Пусть это будет не лучшей вашей речью. Я когда-то тоже рискнула.