Теория двух бутербродов, или Рейс Берлин-Коржаполь

– Так здорово! – восклицала я. – Не думала, что в Германии столько всего интересного!

– Ты еще ничего не видела, Маргарет!

 Маркусу нравился мой настрой. Он весело шагал рядом, то и дело поворачиваясь ко мне. Смотрел, а потом опускал глаза на землю. Наверное, я нравлюсь ему.

Я же невозмутимо продолжала монолог.

– Я думала, Германия – серая загазованная страна, где живут чопорные серьезные фрицы, которые до сих пор носят характерные знаки прошлой эпохи!

– Хм, очень странное мнение у тебя, Маргарет! – он тут же отбросил улыбку и снизил голос. – Да, то, что случилось, не миновать. Очень жаль, что в свое время получилось именно так…

– Ты прав. Это очень печально. Но об этом не молчат, а если молчат, то помнят.

– Ты считаешь меня помешанным на политическом укладе? – Гирша явно обидела данная тема. – Брось, разве я похож на солдата Вермахта?!

– Не очень. Но ведь ты, все-таки, отсюда. – осознавая, что повела свою речь опрометчивым путем, я тут же попыталась спасти ситуацию. – Кстати, откуда ты так хорошо говоришь по-русски? Твоя жена была родом из России, да?

– У меня был большой опыт общения с русскими. Du hast Recht. Absolut präzise Treffer im Bullauge.³⁷

– Это значит, да? – я не могла унять нетерпения. Ну почему Гирш снова отвечает на самые интересные вопросы немецкими оборотами?! Мне ведь необходимо это знать! Жизненно необходимо! – А, если не секрет, можно еще один вопрос личного характера? – Гирш тут же увлеченно кивнул и склонил голову, ожидая продолжения. – Она говорила по-немецки?

– Хм, – Маркус захохотал так заливисто, что я испуганно покосилась на него. Еще одна странность в поведении Гирша. Не понимаю его… Хоть что делай… – она вообще ничего не понимала! – говорил он сквозь смех. – Ни малейшего слова! А я не понимал по-русски. Хорошо, что Александр помог нам найти точки прикосновения!

– Ваш дворецкий? – я насупилась. Вовсе не хотела, чтобы Маркус так долго говорил о покойной жене. Почему то, ревную.

– Так точно! Они были знакомы. Он и познакомил нас с Марин. – ответил Маркус с неподдельной теплотой акцента и вздохнул, переводя дыхание.

– Ее звали Марина? Выходит, что абсолютное непонимание друг друга, все-таки, сблизило вас? – в его словах я уловила хоть и маленькую, но надежду на то, что и у нас могло получиться. Маргарита Гирш. Хм, странное сочетание! – Противоположности притягиваются ведь!

– Что? – Гирш прищурился. – Противо…

– Противоположности! – с гордостью повторила я. Наконец, чувствую себя умнее Маркуса! – Они притягиваются. Ну, как плюс и минус, как добро и зло…

– Ох, я понял. Это похоже на закон физики. Слушай, Маргарет! – он ласково взял меня под руку. – Может, поговорим о тебе! Ты ничего не рассказывала о своей жизни. Давай знакомиться уже!

– Да что мне рассказывать? – прибеднялась я, махнув рукой. – Ничего интересного…

– Да брось! Все равно же у тебя были до меня, скажем, поклонники.

– Вы считаете себя моим поклонником, господин Гирш?

– Почему нет? Да, я твой поклонник. Я восхищаюсь тобой, твоей красотой, смелостью. Я ведь уже говорил тебе об этом…

– Не напоминайте о том фиаско на корпоративном вечере!

– Es war ein Zusammenbruch³⁸! – расхохотался Маркус.

– Ладно. – насупилась я, подождав, пока он успокоится. – Была у меня одна история, но она плохо кончилась.

– Я вижу, ведь ты до сих пор одна. Не считая меня в настоящее время.

– А мы ведь не вместе. Вы с Аленой, а я с Питером.

– Я ведь с тобой сейчас. Значит, ты не одна. И Питера тут нет. Славный пес.

– Сейчас я с вами, а завтра вы будете с кем-то другим.

– Не будем о плохом. Сегодня я бы хотел, чтобы наш вечер был незабываемым.

– Он и так надолго впечатается в памяти, если вы об этом.

– Я бы хотел сделать тебя счастливой, но ты грустна…

– Я не знаю, все правильно, просто я привыкла к депрессии.

– Liebe ist die beste Medizin gegen Depressionen³⁹…

– Вы сказали Liebe? – я уставилась на него, ухватив за рукав пиджака. Маркус остановился. – Я знаю это слово!

– Надеюсь, не из текстов той самой группы?

– ich Liebe dich.⁴⁰

– Это ты сказала мне? – Маркус в изумлении приоткрыл рот.

Он ждал от меня именно этого признания. Ему нужна ласка. Он хочет, чтобы его любили. Почему? Я была уверена, что Гирш в том совершенно не обделен. В чем же дело?

– Нет. Я просто сказала, что знаю, как звучит признание в любви.

– Глупо получилось, правда? – Гирш опустил глаза. Понимала, о чем тот подумал. О своем предложении.

– Точно. – я скривилась и виновато спрятала руки за спину. – Самое верное слово глупо. Если б перевели мне ту фразу или спросили по-русски, я бы ответила вам сознательно и без игр в угадайки!

Маркус некоторое время молчал. Не знала, почему. А потом, подняв глаза, виновато закусил губу. Он и впрямь сожалеет, что поставил меня в столь незаурядное положение?

– Спрашивал. Когда мы ужинали в российском ресторане. Я тогда спросил, если бы позвал тебя замуж, что бы ты ответила…

Я так и хотела сейчас сесть на землю. Вот просто взять и опуститься на асфальт. Удивил… Нет, ошарашил просто!

– Я думала, вы шутите.