Теория двух бутербродов, или Рейс Берлин-Коржаполь

Маркус напряженно схватил меня за руку и отвел за спину. Я дрожала, испытывая невыносимый собачий холод от насквозь промокшего пуховика и платья. Мои колготки с дырой на коленке уже не спасали от мороза, да и обувь на каблуке была не лучшим помощником в прогулках по лесам.

– Что там? – шепотом спросила я, ощутив, что рука Гирша дрогнула.

– Медведь. – тихим, невозмутимо спокойным голосом произнес Маркус.

Я задержала дыхание. Раньше сугубо от скуки интересовалась историями про людей, встретившихся с медведями, и ничего хорошего

никому это не принесло. Земля ушла у меня из-под ног.

– Беги. – шепнул Маркус.

– Нет! – принялась снова спорить. – Я читала, что нужно притвориться мертвым, и тогда он уйдет!

– Беги, сказал! – громко скомандовал он, испугавшись зверя. – На дерево!

– Я без вас не пойду! – я в страхе смотрела на черную громадину, надвигающуюся на нас с быстрой скоростью. – Если умирать, то вместе! – повторила я слова Маркуса и уткнулась в его плечо.

Внезапный выстрел, разорвавший тишину, остановил медведя, и тот рухнул совсем неподалеку от нас. Из чащи показался мужик в военной форме, он держал в руках винтовку.

– Что вы тут делаете? – спросил он.

– Мы потерялись! – начала я, понимая, что Маркус еще не оправился после случившегося, и ему нужно какое-то время, чтобы понять, что он остался жив (или вытряхнуть из штанов то неизбежное, что практически случилось со мной!). – Так вышло, что мы оказались здесь, и…

– Не местные? – подозрительный мужик внимательно разглядывал нас.

– Из Москвы. – кивнула я. Маркус хотел что-то сказать, но я снова его перебила, – Мы искали телефон, чтобы позвонить! Произошла чудовищная ошибка, и мы по чистой случайности оказались здесь! Мы не должны были садиться на этот поезд!

– Значит, зря вы преодолели такой путь от вокзала, здесь ни у кого нет телефонов. У многих и электричества нет. – усмехнулся мужик. – После того, как тут все разгромили эти проклятые немцы, жители покинули село. Остались лишь самые стойкие!

– Как вы здесь живете? – поинтересовалась я, искоса поглядев на Маркуса.

– Так и живем! – мужик развел руками.

***

– Вообще-то, вам повезло!

– Ничего себе, – причитала я, бредя следом за егерем. – мы чуть не погибли от медвежьих лап!

– Попадись вы бандитам, схватка с медведем показалась бы для вас танцем, – кряхтя, отвечал он, помогая Маркусу волочить тушу медведя. – а твой друг, немой, что ли? Как тебя звать, парень? – он покосился на Маркуса.

Гирш, невозмутимо поглядев на винтовку, открыл рот.

– Я…

– Марк! – перебила я. – Просто Марк!

Егерь недоуменно поглядел на меня,

– Ты его жена, что ли? Почему отвечаешь за него?

– Потому что…

– Довольно, Маргарет. – перебил Маркус, поменяв уставшую руку и перехватив тушу поудобнее. – Спасибо, что спасли нас.

– Ты не русский, да? – и тут егерь услышал вражеский акцент.

– Я немец. – произнес Маркус, ожидая ответного удара со стороны мужика, люто ненавидящего немцев и винившего их во всех неудачах родной стороны.

Егерь нахмурился и, остановившись, уставился на Гирша. Я, понимая, что Маркусу не выжить, огляделась по сторонам в поисках чего-нибудь тяжелого, чем можно было огреть егеря по голове, пока тот исключительно из мести и слепого патриотизма не пристрелил Маркуса за грехи дедов, как того несчастного медведя, которого я пробудила своими криками.

Маркус стоял прямо, как скала, не шевелясь и не моргая. Егерь разразился бурным хохотом.

– Вот насмешил! – хохотал он. – Какой из тебя немец? Ты, скорее, больше похож на русского, чем на немца!

– Я родом из Германии. – продолжал Маркус обиженным голосом. Вероятно, его очень зацепило данное сравнение с русскими.

– Русский немец?

Гирш в ответ покачал головой.

– Чистокровный, что ли? – егерь нахмурил раскидистые брови.

– Это он пошутил! – засмеялась я, подойдя к Маркусу поближе, – Так, просто он из Вологодской области, поэтому и акцент небольшой есть!

– Здесь земли принадлежат карелам, вы такого еще наслушаетесь! – сообщил егерь и пошел вперед.

Маркус кивнул и невозмутимо поволок медвежью тушу дальше один. Я хотела бы ему помочь, но смотреть на безжизненное животное, которое сейчас напоминало снежный ком, оказалось не в моих силах. После смерти любимого пса я стала слишком трепетно относиться к гибели зверей.

– А что мы будем делать с медведем? – спросила я егеря.

– Как что? – тот посмотрел на меня как на дуру, – Разделаем и съедим! Вы ведь хотите есть? Идите аккуратней и не болтайте! Тут всюду болота, не провалитесь, но поскользнуться можете!

– В таком случае очень хорошо, что мы здесь оказались зимой! – подхватила я, украдкой поглядев на хмурого Маркуса, которому идея скрывать свою национальность казалась слишком унизительной.

Я понимала, происхождение моего друга придется утаить. Егерь оказался ярым противником немцев, «набедокуривших» тут и не только во время второй мировой войны. Он всю дорогу рассказывал нам о том, как отбивалось его село во времена немецкой атаки, и сколько тут полегло этих «клятых фашистов».

Маркус молча слушал, изредка поднимая на него глаза.