Теория Хайма

Ее широко распахнутые глаза впитывали разноцветную тьму ночи, а тело пело какой-то особенной, чувственной мелодией, создаваемой под мужскими прикосновениями. Из губ вылетало прерывистое дыхание, переплетенное с единственными именем, которое абсолютно точно заключало в себе особую силу.

Она могла простить ему его ложь… да, за то, что он делает сейчас, ему можно простить все что угодно. Даже то, что он скрывал все это время правду о том, какой он искусный любовник. Интересно, сколько девушек прошло через его руки прежде чем он научился так медленно, умело ласкать женское тело, четко определяя ту грань, когда его любовница готова умереть за одно верное движение? Хотя, об этом в данный момент думать совсем не хотелось.

Да, сейчас он принадлежит только ей. И она хочет, чтобы воспоминания о ней не растворились в бесконечном потоке его времени. Но, кажется, сейчас она мало на что способна.

Ким снова выгнулась со стоном, когда горячий поцелуй обжог нежную кожу между ее разведенных бедер. Мужчина отклонился, когда почувствовал явную дрожь женского тела, услышав сдавленный стон.

Кажется, это все больше походило на пытку, и такой вид «мучений» ему явно нравился. Проведя костяшками по распаленной кожице женского естества, Реиган нежно укусил чувствительное местечко на ее бедре.

— Так в чем я лгу? — Его голос стал грубее, глубже, в нем проскальзывало явное нетерпение.

— Не останавливайся, прошу… — Повторила женщина, накрывая его ладонь своей, пытаясь возобновить движение.

Удовлетворенное рычание прошлось по ее телу чувственным прикосновением, заставляя вновь податься вперед.

— Скажи мне, Ким. — Произнес мужчина своим тихим чувственным голосом, медленно лаская ее плоть. — Ответь.

— Больше… еще… — К дьяволу совесть и стыд. Слишком поздно об этом думать. Поздно во всех отношениях. — Ри, сделай это.

— Сделать что? — Невинно пробормотал мужчина, отклоняясь от нее, медленно выпрямляясь и нависая. — Ты должна объяснить мне.

— Ты все прекрасно знаешь… — Резко бросила Ким, опуская руки в низ живота, однако уже через секунду ее ладони были скованы над ее головой. — Изверг…

— Да, и ты от меня чего-то очень хочешь. — Когда Реиган наклонился над ней, Ким оплела его бедра ногами. На лице мужчины не было никакого намека на игру. — Скажи мне.

— Ты, наверное, шутишь…

— А тебе смешно?

— Ри, ты не можешь быть… ты не… это невозможно.

— Ты первая женщина, к которой я прикасаюсь подобным образом. И если честно, мне совершенно не хочется на этом останавливаться.

— Но то, что ты делал… там… это просто… восхитительно. — Ким с благодарностью вздохнула, когда ее руки были освобождены, а рот запечатан новым поцелуем, в котором страсть граничила с грубостью.

Никаких задержек или неловкости, он все делал так, словно прекрасно знал, что именно нужно делать.

— Что ты хочешь, скажи. — Прорычал он сдавлено в ее губы, когда девушка обняла, прижимаясь вплотную, словно желая слиться.

— Что ж… при таком раскладе, я хочу быть сверху. — Прошептала она, зная, что после этих слов весь ее рай может с легкостью превратиться в ад.

Навряд ли существо столь гордое позволит ей нечто подобное… Но это было бы пределом ее мечтаний.

Ким резко выдохнула, через минуту понимая, что он сегодня собрался исполнить все ее мечты. Вид его на этом старом паркете, с волосами отросшими так, что на кончиках они чуть вились, большого, сильного и такого родного, заставил Ким на пару мгновений замереть. Застыть и просто пытаться запомнить этот момент, чтобы потом, в свое оставшееся прошлое, вспоминать и наслаждаться мыслью, что этот момент был.

— Ты… прекрасна. — Произнес Реиган тихим голосом, чуть нахмуренно рассматривая ее в объятьях темноты и желания. — И знаешь… я уже давно хотел тебе это сказать.

— А мог бы не сказать вообще. — Прошептала Ким, наклоняясь к нему, скользнув на его бедра, чем вырвала резкий, шокированный выдох из груди мужчины. — Я услышала их — это главное.

— Я идиот. — Проговорил еще тише и мрачнее дракон.

— Ах… да, с этим не поспоришь. — Улыбнулась девушка, наклоняясь к его губам, к щеке, скуле, шее… Его кожа была огненной под ее губами и пряной как имбирь и корица. — Но ты самый… самый… самый лучший идиот.

Кажется, она его явно смутила этим. Понятное дело, мужчина все это время был твердо убежден в обратном. Его пунктик на собственной дефектности, подтверждаемый в один голос бестолковыми людьми, превратился в нерушимую веру.

— Ты должен знать, что я думаю, Ри. — Проговорила медленно и нежно Ким, спускаясь ниже по телу мужчины, чувствуя судорожное биение сердца и дыхание. — Кто-то же должен был тебе открыть глаза на правду. Ваши зеркала и ваши женщины… они испорчены. Поэтому к черту зеркала и женщин. Истину ты можешь отлично прочитать в моих глазах.

Прежде чем девушка добралась до пояса его все еще застегнутых джинсов, Реиган обхватил ее лицо ладонями, бережно поднимая, заставляя смотреть на себя.

Он смотрел, изучал, наслаждался. В огне его глаз плавилось солнце и золото, в пламени взгляда умирало нечто темное и отчаянно беспросветное, и возрождалось иное, яркое, светлое, необъятное.