Теория квантовых состояний

— Это знаете ли, превосходная история, — увлеченно заговорил Азар, — Потому что исторически фамилии, или клановые имена, как раз и пришли на замену патронимам-отчествам. Таким образом необходимость в отчествах отпала точно так же как в соответствии с замечательной теорией эволюциии у ряда хордовых пропала необходимость в хвосте. Атавизм чистейшей воды. И только замечательный наш человек, в силу того, что помимо эволюции отягощен еще и культурологической памятью: историей, традициями и прочим маловостребованным багажом, предпочитает и по сей день таскать патроним за собой. Да еще и со всеми известными довесками ото всякого народа — "мак" у шотландцев, "ибн" и "бинт" у арабов, "бин" и "бар" у семитов и так далее. Ну а в современном обществе, здесь, в России, отчества взвалили на себя еще и статусную составляющую. Начальство, преподавателя, врача негоже называть по имени, это хотя и не называют оскорблением, но вешают ярлык фамильярности.

Скажу, что Азара, с его поставленным низким голосом, слушать было одно удовольствие.

— К чему человек должен прийти, руководствуйся он чистой логикой? — продолжал он, — Пришла фамилия — прощай отчество. Ведь идентификационную роль, как важнейшую первопричину возникновения всех этих довесков к имени, фамилия исполняет отлично. Развелось, понимаешь, люду, не обойтись стало одним только именем. Поточнее идентифицировать индивида требуется. Первый ответ цивилизации какой? Родитель, отчество! Ах, недостаточно? Получите фамилию, а отчество — на свалку истории. От фамилии-то, положим, никуда не деться. Как ни крути, служит она первейшим средством государственного учета. А куда ж государство без учета? К тому же фамилии настолько неотъемлемо втесались в человеческие жизни, что люди сегодня попросту не мнят себя без них. Без фамилий, конечно, не без жизней, — он фыркнул.

Весьма аргументированная точка зрения, хотя и причудливо изложенная, подумал я. Библиотекарша, исчезнувшая среди многочисленных, высоких, под потолок, стеллажей с книгами, не появлялась.

— Возвращаясь к физике, — продолжил я, — как же, с вашей точки зрения описывается материя и пространство, если без нее?

— Помилуйте, ну неужели сами вы считаете, что описываются они всеми этими заковыристыми формулами и теориями, сменяющими друг друга как времена года, — ответствовал он.

— А как же тогда научно-технический прогресс? — не унимался я, — который, без знания законов физики, невозможен? Исследуя всякий материальный процесс, необходимо знать законы, которым он подчинен…

— Подчинен? Подчинен, вы сказали? — Азар состроил язвительную мину. — Ох и рассмешили вы меня, ох и потешили. Уж если кто кому и подчинен, так уж однозначно закон — исследуемому процессу, никак не наоборот и здесь никаких двух мнений быть не может.

Эта манера говорить, перескакивать, менять тему, была мне знакома. Совсем недавно слышал я подобные разглагольствования. В мою голову начали закрадываться подозрения.

— Ну да ладно, — прервал вдруг Азар сам себя. — Диспуты наши с вами бессмысленны, м-м… Вы, кажется не представились.

— Борис Петрович Чебышев, старший преподаватель кафедры…

— Можете не утруждать себя подробностями. Так вот, Борис Петрович, спор наш глупейший, ибо не предполагает изменения точки зрения ни одной из сторон. Не вижу причин его продолжать.

Я не стал настаивать:

— Хорошо. Но для очереди занятие вполне себе подходящее, — сказал я.

Азар засмеялся, хрипло, какими-то рывками.

— Тут вы, несомненно, правы, — согласился он, — однако очень важно правильно выбрать предмет спора, с тем, чтобы дискуссия не была в тягость, а напротив, несла в себе какую-никакую пользу. Лично для меня, к примеру, гораздо занятнее было бы обсудить предмет ваших поисков во всех этих тяжелых и несомненно очень толковых книгах.

Я вздохнул:

— К сожалению, я не нашел того, что искал. Да и вряд ли найду.

Азар помахал своей книжицей так, словно ему было жарко.

— Немаловажным условием всякого успешного поиска является точное определение его объекта. Правильно ли выбран предмет поиска, вот вопрос.

Я только теперь обратил внимание на книжку в его руках. Тонкая, страниц на тридцать-пятьдесят, в мягкой блестящей обложке, броский рисунок на обложке — обыкновенная мишура, которой обвешивают современные издания, но название! Сказать, что я был потрясен, означает ничего не сказать. "Вавилонское столпотворение — вымысел или реальность." Я попросту подскочил на месте.

— Вы брали книгу здесь, в библиотеке? — несколько поспешно спросил я.

— Эту?

Он насупился и принялся разглядывать цветастую обложку своей книги так, словно увидел впервые.

— А вы сами как думаете, Борис Петрович? — спросил он меня не поднимая головы. — Считаете, что вряд ли библиотека высшего учебного заведения располагает подобного рода литературой?

Подозрения вспыхнули во мне с удвоенной силой. Не может быть, чтобы просто совпадение. Не может быть, чтобы случайно. Не просто так здесь Азар этот.

У меня кровь прилила к лицу.

— Вы от Никанор Никанорыча? — прямо спросил я.

Азар оторвался от книжки и поднял указательный палец.