Теория невероятности (СИ)

- Получается, - подтвердил Брыня, чтобы угодить другу.

- Так могу я претендовать на небольшое ежемесячное пособие? Самое, что ни на есть мелкое?..

- Претендовать можешь, а вот получить - вряд ли, - улыбнулся Брыня.

Яша остался крайне недоволен ответом товарища.

* * *

Наташа сидела на подоконнике и пела песню о том, как гуси улетали в тёплые края, а в них охотники стреляли. Ей было жаль гусей.

Когда раздался звонок в прихожей, она не сразу встала с подоконника, и сперва допела песню до конца. Она никого не ждала и на важность посещения не рассчитывала. Наташа глянула в глазок и обомлела: Николай... и что ей делать? Она пришла с помощью последовательных рассуждений к выводу, что он, увы, преступник, а её моральные качества не позволяли иметь дело с подобными людьми. Любовь любовью, а перспективы таких общений легко узнать в художественной литературе и полицейских отчётах.

Наталья замерла, не зная, как ей поступить.

Николай чувствовал, что за дверью кто-то есть, но открывать не торопятся, - флюиды концентрировали энергию жизни. Он позвонил более настойчиво.

Наташе пришла мысль, что откроет ему дверь, лишь с тем, чтобы вернуть конверт с подарком. И более ни слова - уж больно тяжело на душе.

...Они стояли друг напротив друга, мысленно изучая намерения партнёра. Пауза неприлично затянулась.

- У тебя что-то случилось? - спросил Николай.

- Случилось... То есть, нет... То есть, да...

- Нельзя оставлять умную, красивую женщину надолго одну. Возможны неприятные сюрпризы, - Николай чмокнул Наташу в щёчку, и нежно отодвинув, прошел в квартиру. Сигнал для начала корриды был дан. Желания, сомнения, подозрения, недоверие смешались, сталкиваясь между собой и, как бильярдные шары, отскакивали в разные стороны. Подозрения бросались фактами, жизнь разбрасывала их в стороны простыми доводами, которые в беспокойной жизни не могли прийти на ум, хотя, казалось бы, всё было так просто.

Спустя полчаса они, находясь в объятиях друг друга, говорили и говорили, шепотом, нежно, суетясь высказать побыстрее наиболее важное. Самые ужасные подозрения разбивались о нелепость их зарождения.

Спустя час в квартире наступила волнующая тишина, замершая перед всплеском неземных эмоций, подобных победным крикам самураев, разверзшейся под ногами земле...

Яша доел гуся в яблоках и перешёл ко второй бутылке коньяку. Жизнь налаживалась. Он положил ноги на президентский стол. Баланс энергий в организме уравновесился - приятность окутала тело. Мухоморкин заснул в роскошном мягком кресле. Последней ускользающей мыслью была обида на организм, не выдержавший подношений. Не востребованной снеди и коньяка оставалось вдоволь, а вот аппетит и силы для поглощения всей этой прекрасной дармовщины, - отсутствовали. Вот это и являлось самым обидным, что только могло быть в жизни. Это не деньги - впрок набраться никак нельзя было.

Настырный телефонный звонок никак не мог угомониться. Яше пришлось открыть глаза и постараться прекратить безобразие. Телефонов на рабочем столе президента было много, и какой из них трезвонил, разобраться было ни так-то просто. С третьей попытки Мухоморкину это удалось, и он, с хрипотцой со сна в голосе, сообщил абоненту, что он его слушает. Звонил какой-то премьер - какой именно Яша не расслышал, на секундочку отвлёкшись глотком коньяку. Звонивший упомянул некую финансовую неувязочку, которая вышла совершенно случайно. Необходимо было оплатить государственный долг, а выделенные на это деньги пошли на ремонт зала заседаний в парламенте и на приобретение нового оборудования депутатам. Вопрос с погашением долга оставался открытым.

Яша задумался, но ненадолго. Собеседнику строгим тоном он сообщил, что долг и ремонт понятия не совместимые по своей важности. Невозврат долга тянет за собой недоверие к платежеспособности страны, штрафам и пени, и язвительно поинтересовался: известно ли это его оппоненту. Оппоненту это было известно. Яшин вердикт был такой: вернуть долг любой ценой (кому-кому, как не мне знать все неприятности жизни должника), - ввернул он. А израсходованные средства настоятельно рекомендовал оплатить из добровольно-принудительных пожертвований заседателей. На робкое замечание премьера, что такого в истории никогда не было, он рявкнул, войдя в раж: "А теперь будет!", - швырнул трубку и высвободившейся рукой подхватил из блюда ногу индюка в чесночном соусе с миндалем.

И только тут Яша вспомнил, что ему строго настрого запретили прикасаться к чему-бы то ни было. "Да пошли они все... умники. Звонят, значит надо отвечать..." - отреагировал Мухоморкин на воспоминание. Правильную мысль, по его мнению, пришлось запить порцией коньяку.

"Однако, хороший коньяк здесь подают. В таких условиях работать и работать... да при такой закуске отсюда и уходить не хочется".