Читаем Теория психосемиозиса и древняя антропокосмология полностью

Пожалуй, все это суть некоторая аналогия тому, о чем говорили пифагорейцы и неоплатоники. А скрывается за этой "химией" священная пифагорейская тетрактида. В ее основе - тоже четыре числа, только вместо числа 6 на последнем месте тетрактиды стоит 4. Итого: 1-2-3-4. Эти числа, согласно пифагорейцам, лежали в начале вещей. В первых трех числах пифагорейцы видели отражение диалектики развития предела, беспредельного и смеси того и другого. У Платона в "Тимее" (35а) говорится о "тождественном", "ином" (т. е. эйдосе и меоне) и "смеси тождественного и иного", которые слиты вместе, а в "Филебе" (16с-17е) "предел", "беспредельное" и "число" (мыслимое как синтез предела и беспредельного) сопоставляются с высоким, низким и средним музыкальным тонами.

Гюрджиев также сопоставляет свои три "силы" - 1, 2 и 3 - с тремя близлежащими тонами некой нисходящей гаммы (48, с. 199), которая находится в сложных математических отношениях с гаммой, определяющей уровни шкалы "водородов" (рис. 2). С этой же триадой, могущей мыслиться как тезис-антитезис-синтез, неоплатоники связывали понятия "пребывание" (монэ), "выступание, эманация" (проодос) и "возвращение" (епистрофэ), используемые ими для описания взаимодействия высшего уровня космической иерархии с низшими. Почти то же самое мы видим у Гюрджиева, когда он говорит о взаимоотношениях указанных выше трех "сил". Однако понятия "нисхождение" и "восхождение", сопоставимые, в принципе, с "выступанием" и "возвращением" неоплатоников, Гюрджиев мыслит как утверждающее и отрицающее начала, между тем как у неоплатоников "пребывание" - утверждающее, "выступание" отрицающее и "возвращение" - примиряющее начала.

Есть и другие отличия концепции Гюрджиева от соответствующих моментов неоплатонического учения, но главное - более "материалистический" подход к проблемам бытия, навеянный, видимо, учением стоиков и алхимией.

Кстати, в трактате "О природе" основоположника стоицизма Зенона, сохранившемся только в армянском переводе, утверждается, среди прочего, что "все есть движение, материя находится в движении и еще все есть материя, и движение находится в материи... сущее состоит из смешения материи и движения" (22, с. 339-340). Пожалуй, Гюрджиев с этими словами согласился бы.

Таблица 1

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 "0"

0010 единое 1 10 7 1 19 соль2 1100 -"- 2 8

2 20 фа2 1111 -"- 3 9

3 21 0111 6 абсолют (вс°) 8 ум 4 1

10 4 22 ми2 1001 12 1 вечное неизменное 7 -"- 5 2

5 ре2 0001 24 6 9 архангелы 6 -"- 6 3

6 до2 1011 48 12 8 ангелы 5 душа 7 4 1

7 си1 0101 96 24 7 человек 4 -"- 8 5 2

8 ля1 "?" 6 -"9

6

3

9 0011 192 48 5 позвоночные 3 природа1 10 7

4 1 10 соль1 1101 384 96 4 беспозвоночные 2 -"- 8 5 2 11 фа1 1110 3 -"- 9 6 3

12 0110 768 192 2 растения 1 природа2 10 7 4 1 13 ми1 1000 1536 384 1 минералы -"- 8

5 2 14 ре1 0000 3072 768 металлы -"- 9 6 3 15 до1 1010 6144 1536 абсолют (ничто) материя

10 7 4 16 си 0100 12288 3072 -"- 8

5 17 ля "0" -"- 9 6 18

Полная шкала "водородов" состоит из 12 уровней (табл. 1, гр. 2; назначение первой графы станет ясным из глав 3 и 4). Но основные "выкладки" учения Гюрджиева концентрируются вокруг другой шкалы, полученной с помощью двукратного сокращения первой (табл. 1, гр. 3). Объясняет это Гюрджиев тем, что сознание человека не способно различить в двух наитончайших формах "водородов" их внутреннюю структуру. Поэтому же низшая из них может быть условно принята за единицу, а о более высокой вообще ничего нельзя сказать.

С последней шкалой Гюрджиев сопоставляет числа эннеаграммы (табл. 1, гр. 4, ср. рис. 2) и иерархию видов "живых существ" (48, с. 370), обитающих на соответствующих уровнях Вселенной (табл. 1, гр. 5). Человеку здесь отводится уровень с "водородом" H24, что указывает на центр тяжести его структуры, простирающейся на самом деле до краев шкалы. Но это не просто человек, как оказывается, а адепт эзотерического учения, позволившего ему развить определенные психокосмические задатки, довести степень своей "разумности" до соответствующего уровня. Гюрджиев различает восемь типов людей в зависимости от того, к какому уровню психокосмической шкалы принадлежит центр тяжести их внутренней структуры (табл. 1, гр. 6).

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Синдром гения
Синдром гения

Больное общество порождает больных людей. По мнению французского ученого П. Реньяра, горделивое помешательство является характерным общественным недугом. Внезапное и часто непонятное возвышение ничтожных людей, говорит Реньяр, возможность сразу достигнуть самых высоких почестей и должностей, не проходя через все ступени служебной иерархии, разве всего этого не достаточно, чтобы если не вскружить головы, то, по крайней мере, придать бреду особую форму и направление? Горделивым помешательством страдают многие политики, банкиры, предприниматели, журналисты, писатели, музыканты, художники и артисты. Проблема осложняется тем, что настоящие гении тоже часто бывают сумасшедшими, ибо сама гениальность – явление ненормальное. Авторы произведений, представленных в данной книге, пытаются найти решение этой проблемы, определить, что такое «синдром гения». Их теоретические рассуждения подкрепляются эпизодами из жизни общепризнанных гениальных личностей, страдающих той или иной формой помешательства: Моцарта, Бетховена, Руссо, Шопенгауэра, Свифта, Эдгара По, Николая Гоголя – и многих других.

Альбер Камю , Вильям Гирш , Гастон Башляр , Поль Валери , Чезаре Ломброзо

Философия / Учебная и научная литература / Образование и наука