Теория Справедливости

обстоятельствах исходного положения, симметрии отношений среди индивидов, эта исходная ситуация

справедливости честна для индивидов как моральных личностей, т. е. как рациональных существ, смею

надеять-

26

***

ся, имеющих свои собственные цели и способных к чувству справедливости. Исходное положение, можно

сказать, — это подходящий исходный статус-кво, и следовательно, фундаментальные соглашения, достигаемые

в нем, справедливы. Этим объясняется уместность имени „справедливость как честность": оно передает идею,

что принципы справедливости приняты в исходной ситуации, которая честна. Это не значит, что концепция

11

справедливости и честности — одно и то же; точно так же фраза „поэзия как метафора" вовсе не означает, что

концепции поэзии и метафоры совпадают.

Справедливость как честность, как я уже сказал, начинается с самого общего выбора, который люди могут

сделать вместе, а именно, с выбора первых принципов концепции справедливости, которые должны

регулировать критику и реформирование институтов. Можно предположить, что после выбора концепции

справедливости они должны выбрать конституцию и законодательную власть для проведения в жизнь законов в

соответствии с принципами справедливости, которые приняли в начале. Наша социальная ситуация

справедлива, если в результате такой последовательности гипотетических соглашений мы могли бы

договориться об общей системе правил, которые определяют ситуацию. Более того, предполагая, что исходное

положение все же определяет множество принципов (т. е. что могла бы быть выбрана конкретная концепция

справедливости), тогда было бы истинным, что всякий раз, когда социальные институты удовлетворяют этим

принципам, люди, занятые в этих институтах, могут сказать друг другу, что они сотрудничают на условиях, на

которые они согласились бы, будучи свободными и равными личностями, чьи взаимоотношения строятся на

честности. Они могли бы рассматривать все свои соглашения как отвечающие условиям, которые они признали

бы в исходном состоянии, включающем общепринятые и разумные ограничения на выбор принципов. Общее

осознание этого факта обеспечило бы основание для публичного принятия соответствующих принципов

справедливости. Ни одно общество, конечно, не может быть схемой сотрудничества, в которое люди входят

добровольно в буквальном смысле; каждый человек при рождении обнаруживает себя в некотором конкретном

положении в некотором конкретном обществе, и природа этого положения существенно воздействует на его

жизненные перспективы. Но все же общество, удовлетворяющее принципам справедливости как честности,

приближается к идеалу общества, основанного на добровольной схеме настолько, насколько это вообще

возможно, потому что оно основано на принципах, которые свободные и равные личности должны принять при

справедливых обстоятельствах. В этом смысле его члены автономны, и осознаваемые ими обязательства

налагаются добровольно.

Одна из особенностей справедливости как честности — в том, что стороны мыслятся в исходной ситуации как

рациональные и незаинтересованные друг в друге. Это не означает, что стороны эгоистичны, т. е. имеют лишь

некоторые отдельные интересы, скажем, престиж, богатство и господство. Но они рассматриваются как

незаинтересованные в интересах других. Предполагается даже, что их духовные

27

***

цели могут быть противоположными, как могут быть противоположными, например, цели различных религий.

Более того, концепция рациональности должна быть интерпретирована, насколько это возможно, в более в

узком смысле, принятом в экономических теориях, как нахождение наиболее эффективного средства для

достижения определенных целей. Я несколько обновлю эту концепцию позднее (§ 25), но следует избегать

введения в нее спорных этических элементов. В исходной ситуации должно полагаться то, что общепринято.

При разработке концепции справедливости как честности основная задача заключается, очевидно, в том, чтобы

определить, какие принципы справедливости следует выбрать в исходном положении. Для того чтобы сделать

это, мы должны описать эту ситуацию более детально и тщательно сформулировать проблему выбора, которая

в ней возникает. Этими вопросами я займусь в последующих главах. Можно заметить, однако, что раз

принципы справедливости мыслятся как возникающие из исходного соглашения в ситуации равенства, встает

вопрос о том, следует ли признавать при этом принцип полезности. Сперва кажется, что лица,

рассматривающие себя равными, готовыми к предъявлению взаимных притязаний, вряд ли согласились бы на

принцип, требующий меньших жизненных перспектив, просто ради увеличения суммы преимуществ других.

Так как каждый защищает собственные интересы и продвигает свою собственную концепцию блага, ни у кого