Теория вероятного чуда

Он же сообща с Ириной рассматривал версию причастности парня Татьяны к ее убийству. Потом его загрызли сомнения относительно коллеги. Тут еще рыжеволосый парень Зотов показания начал давать под протокол, где зазвучали новые имена и фамилии. И он полностью сосредоточил свое внимание на Хмуром. Его счел возможным убийцей Ивановой.

Да, он отказывается. Да, алиби будто у него какое-то сомнительное имеется. Но Соколов надеялся, что дожмет его. И задержанный подельник — Станислав Гордеев — ему в этом активно поможет.

И что вышло?

Хмуров по-прежнему идет в отказ. Гордеев причастность их тройки к убийству Ивановой отрицает напрочь. Зато утверждает, что весь бизнес с камнями «крышевал» кто-то из полиции. И уже минимум как пять лет это делает.

И вот, убей, никто на ум не идет, кроме участкового Андрея Игоревича Симонова! Почему он не подумал раньше о том, что как-то слишком удобно располагается опорный пункт, где участковый работает. И пункт выдачи, который ограбили, под рукой. И один из фигурантов, умерший так некстати, живет в доме по соседству. И роман с Таней он для чего-то закрутил сразу после ограбления. А после того, как она своим догадкам нашла подтверждение и обнаружила драгоценные камни в банке со спортивным питанием, ее убили.

Может, она не только о камнях догадалась? Но и о том, кто весь этот бизнес, поставленный на широкую ногу, контролирует в силовых структурах?

И нашел-то ее убитой, что главное, не кто-то, а именно участковый Андрей Симонов!

И сейчас он заманил в ловушку еще одну наивную дурочку. Зачем?

Ну хотя бы за тем, чтобы узнать от нее то, что она узнала от капитана Соколова. Или участковый подозревает, что Таня при жизни могла с ней поделиться какими-то соображениями или подозрениями. А то и уликами!

Он набрал номер Ирины. Звонки шли, но она не отвечала. Соколов ее трижды набрал, та же история. И тогда, сорвавшись с места, он помчался в комнату для допросов. Там его ждали Гордеев со своим адвокатом. Наверняка уже наговорились и обсудили все сполна.

— Фамилия! — нацелил он в Гордеева палец, влетая в допросную и замирая в метре от стола. — Ты сейчас же называешь мне фамилию полицейского, который был с вами в деле! Все остальное потом!

Глава 30

Неужели она дома? Господи, даже представить себе не могла, что стены могут показаться такими родными, почти живыми. А привычные предметы, о которые годами спотыкалась, не замечала, вдруг станут дорогими и незаменимыми.

Кутаясь в халат, с тюрбаном из полотенца на мокрых волосах, Даша стояла возле кофейной машины и с удовольствием наблюдала за темными струйками, бегущими в чашку.

Она час как вернулась домой. Васюков — гад такой — сумел все же ее задержать, когда она появилась перед ним в кафе. Не заламывал рук, конечно, и браслетов на ее запястьях не было. Но уговорил все же поехать в отдел.

Там долго допрашивал. И продержал ночь в участке. Хорошо, заперли ее в одиночной камере с умывальником и вполне себе чистым матрасом. Она даже ухитрилась там уснуть. А наутро неожиданно сам за ней явился. Долго извинялся, не называя причин. Отпустил и попросил быть осторожной.

— Что, думаешь, за мою голову награду объявили? — пошутила она невесело.

— Про награду не скажу, но охотников тебя отправить к твоему бывшему третьему, думаю, предостаточно.

— Чего так? С чего? — протяжно зевая, удивилась она.

— Вдруг ты что-то знаешь и скрыла? — прищурился Васюков на яркое солнце.

Это он когда ее уже на улицу проводил и такси для нее вызвал.

Скрывать ей от него было нечего. Она рассказала ему все. Даже про намеренно поломанный смеситель не смолчала. Васюков поморщился и проворчал:

— Ох уж эти мне мстители.

Но ни слова более не добавил. Даша и спрашивать не стала. А то сейчас она вопрос задаст. Потом Васюков. Потом снова она. И так по кругу. И договорятся, еще чего доброго, до того, что ей снова в камеру-одиночку придется вернуться. С нее хватит. Она домой хочет. К удобствам и комфорту, к горячей воде и крепкому кофе…

Кофе заполнил чашку до краев. Даша взяла ее в руки, сделала глоток, зажмурилась от удовольствия. Подумала, каким, в сущности, незамысловатым может быть человеческое счастье. Отсутствие тревоги, тепло, горячая вода, крепкий кофе. Все то, к чему привыкаешь, чего не замечаешь и чего так не хватает, если оно отсутствует. А еще уверенность в дне грядущем.

Вот тут она неожиданно нахмурилась. Уверенности никакой как раз и не было. Поэтому все те вопросы, что болтались в голове вчера и позавчера, надо было решать прямо сейчас.

Поставив наполовину пустую чашку с кофе на стол, она набрала Палыча.

— Ты где, Панина?! — скрипнул он зубами, не поздоровавшись. — Вернулся домой, а ты, как царевна-лягушка, костюм сбросила на диван и смоталась. Интересно куда?

— Дома я, Палыч. Все нормально. Встречалась с Васюковым, кое-что обсудили. Ко мне больше претензий нет.

— А я и смотрю, твой портрет из базы розыска исчез. Думаю, либо поймали, либо оправдали. Уже хорошо, — выдохнул он с облегчением. — Когда на работу выходишь?

— У меня еще неделя отпуска. Догуляю.

— Ну-ну… Гуляй…