«Теория заговора». Историко-философский очерк

Итак, в первую очередь нас интересует история знакомства широкой публики с текстами «Протоколов». Согласно большинству версий, «Протоколы», получившие известность после публикации их С. Нилусом в приложении к своей работе «Великое в малом» в 1905 г., имели хождение и до этого момента в рукописных и гектографических вариантах. «Первый публикатор Сионских протоколов- Ф. П. Степанов в 1895-1897 годах не сделал никакого предисловия к изданию и только спустя 30 лет оставил письменное свидетельство, что получил их от чернского уездного предводителя дворянства А. Н. Сухотина. Последний же взял их у одной знакомой дамы (фамилию он не назвал), проживавшей в Париже, которая в свою очередь нашла их у своего приятеля, кажется, из евреев, тайно перевела и привезла в Россию»^{731}. Уже здесь явственна параллель: оба источника до своего официального обнародования были знакомы узкому кругу избранных[34], что придаёт работам некоторую таинственность и указывает на необычные источники их возникновения.

Если говорить о текстологической проблеме, обратим внимание на наличие такого момента, как описание репродукции текста. Как говорилось выше, Миролюбов особо подчёркивал тот факт, что «Велесова книга» копировалась им в течение пятнадцати лет. В истории появления «Протоколов» присутствует аналогичная деталь. «В Югославии, в Бана-Лука, знакомая графа И. С. Ланского Маньковская сообщила ему, что её кузина Лотина рассказывала ей в Футоге (Югославия), <…> что в 1896-м (или 1897-м) она видела в имении Алексея Николаевича Сухотина “Медведки” Тульской губ., как сестра Сухотина, Варвара Николаевна, в беседке в саду переписывала рукопись Сионских протоколов, написанную зелёными чернилами»^{732}.

В дальнейшем следы рукописи теряются на долгое время, и всплывает она уже в советское время в связи с бернским процессом середины 30-х годов. В 1933 году еврейская община Берна подаёт в суд на швейцарских распространителей «Протоколов», обвиняя их в торговле «непристойной литературой». Целью иска было не просто доказательство «непристойности» текста, но и куда более масштабная задача — признание «Протоколов» фальшивыми, продуктом «царской охранки». В качестве организатора «написания» исходного текста был назван П. И. Рачковский — руководитель заграничной агентуры Департамента полиции. Эксперты со стороны истцов сделали запрос в Ленинскую публичную библиотеку, откуда пришло подтверждение о наличии в отделе редких изданий рукописи под названием «Древние и современные протоколы собрания сионских мудрецов». Подтверждением тому служили пересланные пять фотокопий титульного листа рукописи и первых страниц. Через Австрийскую национальную библиотеку с аналогичной просьбой — предоставить фотокопию рукописи — обратился Ионак фон Фрейенвальд — эксперт стороны ответчиков. «В письме от 16 марта 1937 года Библиотека им. Ленина сообщила национальной библиотеке, что названное издание в её фондах отсутствует и в связи с этим никакая иная информация по этому вопросу не может быть представлена»^{733}. Эта деталь дала возможность впоследствии адвокату ответчиков Руфу поставить под сомнение подлинность предоставленных стороной обвинения документов.