Теория зла

В случае Дианы все шло своим чередом, пока вещи, которые девочка накапливала у себя в комнате, не загромоздили ее сверх меры. Мало того что стало не хватать места, настолько, что было трудно зайти в комнату, возник и вопрос гигиены, ибо закралось подозрение, что «сокровища», якобы найденные случайно, подбирались Дианой на помойке.

Мать осознала всю остроту проблемы, когда дом заполонили тараканы. Они кишели повсюду – в шкафах, на кухонных полках, под ковровым покрытием. Они расползались из комнаты Дианы, и, когда женщина пошла посмотреть, что там происходит, она с ужасом обнаружила мешки с их собственным мусором. С недавних пор, по какой-то непонятной причине, дочь упрямо приносила их обратно домой и прятала среди всего остального.

Мила воображала, какое ужасное, ошеломляющее ощущение можно испытать, когда перед твоими глазами снова предстает то, что, по обычаю общества потребления, ты уже исключил из своего существования, а следовательно, из памяти. Выбрасывая объедки или ненужные вещи, мы уверены, что все это больше нас не касается, что теперь этим должен заняться кто-то другой. Одна мысль о том, что выброшенное нами нежданно-негаданно вернется, ужасает нас, словно явление вживе человека, которого мы считали умершим и давно похороненным.

Есть в этом что-то необъяснимое и одновременно пугающее – как непроницаемая мотивация безумца или патологический импульс некрофила.

Мать Дианы, впав в панику, решила отделаться от хлама, накопленного дочерью, и выбросила все подряд. Когда девочка пришла из школы, она оказалась наедине с пустотой, и через несколько дней пустота поглотила ее.

Мать Дианы звали Крис, и у нее, кроме дочери, никого не было. Мила увидела, будто наяву, ее потерянный взгляд. В то время, когда девочка пропала, агент Васкес еще не перевелась в Лимб. Они познакомились позже: Крис регулярно заходила в отдел осведомиться, нет ли каких-либо известий о дочери. И каждое ее посещение было мучительно для сотрудников тоже.

Они видели, как женщина ступает на порог Зала Затерянных Шагов, ищет лицо Дианы на стене, желая удостовериться, что фотография на месте, а значит, о ее дочери не забыли. Найдя фотографию, входила чуть ли не на цыпочках и ждала, пока на нее обратят внимание.

Обычно ею занимался Эрик Винченти. Усаживал, предлагал чай. Какое-то время беседовал, пока не убеждался, что она готова вернуться домой. После исчезновения коллеги задача утешать Крис была возложена на Милу.

Ей, неспособной к сочувствию, было трудно вообразить, что происходит в сердце женщины, какое страдание, какую боль она испытывает. Свою боль Мила прекрасно различала: порезы бритвой, ожоги, синяки. Если не считать ярости и страха, только таким набором эмоций она и располагала. Поэтому ей не удавалось вступить в контакт с Крис так, как это получалось у Винченти. Но тем не менее Мила многое в ней поняла.

К примеру, то, что Крис не была плохой матерью. Воспитывала дочку, проявляла строгость, когда это было необходимо, при отсутствии мужа или друга, который взял бы на себя роль отца. Терпела абсурдную манию Дианы, зная, что сама далека от совершенства и это ставит ее в невыгодное положение. Однажды призналась Миле, что была уверена: ее девочка несчастна и втайне ненавидит ее. И это если учесть, что Диана – такая мягкая, нежная – по самой своей природе не была расположена кого-либо ненавидеть.

Вина Крис заключалась в том, что ей нравились мужчины.

Она всегда им позволяла этим пользоваться – с каким-то мазохистским осознанием того, что совершает ошибку за ошибкой.

Но истинной жертвой ее увлечений была Диана.

Сколько раз бывало, что жена очередного любовника набрасывалась на Крис в супермаркете, вопя, чтобы та оставила в покое чужих мужей? Сколько раз она меняла работу, когда начальник, которому осточертела их связь, гнал ее взашей? Матери с дочерью постоянно приходилось перебираться с места на место, бросая все, убегая от дурной молвы и человеческой злобы.

Поэтому, когда Диана начала собирать свою «коллекцию», она, возможно, хотела отправить матери послание и одновременно обозначить свою, и только свою территорию. Не имея старых семейных вещей, за которые можно было бы уцепиться, она присваивала прошлое, которое другие люди выбрасывали как мусор.

Но Крис осознала это слишком поздно и поступила с дочерью как с несчастной душевнобольной. Она абсолютно убеждена, сказала однажды женщина Миле, что Диана не пропала без вести и ее не похитили. Она наверняка покончила с собой из-за мамочки-шлюхи, не зря из дома исчезла целая упаковка рогипнола.

Мила резко затормозила, и мотор «хендая» заглох. Она стояла посреди пустынной улицы, слушала тарахтенье из-под капота и отголоски фразы, пришедшей из неведомых глубин памяти.

Снотворное, исчезнувшее вместе с Дианой, не могло быть простым совпадением.

Нет, неправда. Это невозможно. Я в это не верю, твердила она. На этот раз необходимо предупредить Бориса. Она не вправе так рисковать.

Но ты уже зашла слишком далеко, заговорил внутренний голос. Тебя окончательно отстранят от расследования.