Теотль Сухоруков

«Просто вспомни, что тебе старый жрец говорил про самый первый город и самые первые храмы двух Змеев. Боги учили людей разному. Порой взаимоисключающему. Но это не значит, что одно противостоит другому! Просто это разное! Только идиоты стремятся к одинаковости. Только ограниченные люди видят в ином — враждебное. Черное не воюет с белым. Холодное — с жарким. Только взаимодействуя, эти противоположности создают богатую палитру цвета или различный климат».

Я молчал. Звучало… Звучало по-настоящему мудро.

«Конечно, я — не Змей Небесный. А ты — не Топильцин. И уж точно тебе не нужно стараться повторить его путь. У тебя он свой. И цели, наверняка, свои».

«Да какие уже цели? — я закатил глаза. — Столько уже ходим вокруг да около!»

«Хочешь, чтобы опять за тебя всё сделали? — улыбнулся бог. — Нет, ты это поймешь сам. Когда прозреешь. Всё, что мог, я тебе давно уже сказал».

«А я помню, — улыбнулся я. — Ты как-то попросил позаботиться о твоем народе… Ну, вот как теперь это понимать? Ты про четлан говорил, у которых мы встретились? Или про чололланцев, у которых твой истинный храм стоит?»

«Ну, вот! — хмыкнул желтый червяк. — Уже ставишь правильные вопросы!»

«А по части ответов как будет?» — съехидничал я в ответ.

«Это от тебя зависит».

Как же быстро я вспомнил, отчего бесился во время нашего общения с червяком! Ну, почему всё стало только сложнее? Пока Змея не было, всё было ужасно, но просто: надо выжить. И с горем пополам я с этой ситуацией справлялся. А теперь? Теперь мы глубокие смыслы ищем. Экзистенциальный кризис во все поля. Отныне я, понимаете ли, бог, и у меня должна быть миссия. Вот только ничего божественного, кроме папановского голоса в голове не ощущаю. И к чему стремиться, ведать не ведаю!

Отмстить ненавистным астекам? Так, кишка тонка. Даже думать об этом страшно. И вообще, месть — это достойная миссия для бога? Я пытался вынести похожую информацию из истории Топильцина — он все-таки за батю отомстил. Только вот для него месть была сопутствующим процессом. Главным же являлось иное… Вообще, я бы с радостью начал отмену человеческих жертвоприношений. Помнится, мы со Змеем много об этом дискутировали: мол, лезу я в чужой монастырь со своей белой моралью и пробковым шлемом колонизатора… Но вот же! Вот, индейцы сами пытались всё это поменять! Правда, на фартануло.

Но опять же, Змей мне четко говорит: ты другой; не повторяй за Топильцином. А какой я?

Мучимый сомнениями, я кинулся в объятья единственного, кто мог мне здесь помочь — к старому Тлатольчи. И верховный жрец, конечно, всей душой эту помощь мне оказать желал, но… Всё сильнее стало бросаться в глаза, что Ждущий Слово норовит не сесть поболтать рядом со мной за трубочкой, а почтительно распластаться у моих ног. И прочих к этому приучает.

Мне бы встревожиться. Мне бы начать фильтровать базар. Но я слишком доверился этим типам. Слишком много приоткрыл из личной кухни. Стоит ли удивляться, что уже через несколько дней в мои катакомбы заявилась пышная делегация практически всех жрецов Ушедшего Бога. Они меня поставили перед свершившимся фактом: Бог вернулся.

И это я.

Вашу мать! Причем, уже весь Чололлан об этом оповещен. Новый тлатоани на радостях объявил, что Нерукотворный Холм будет раскопан, древний храм возрожден! На радостях — это потому, что раскапывать явно дешевле, чем строить с нуля.

Но самое главное — Вернувшийся Бог лично освятит алтарь и сообщит пастве свое истинное имя.

— Чево?! Нет! Нет-нет-нет-нет! — голосил я, метаясь по подземелью, а несколько десятков жрецов семенили за мной на коленках, воздевая руки и плача… Натурально, плача!

Массовый психоз. Мне стало немного страшно. Такие и разорвут на части, а потом начнут упаковывать останки в золото, возить по стране и поклоняться с искренней любовью. Перепуганный, я начал торговаться, и в итоге обсуждения мы родили проект, достойный Дэвида Копперфилда.

Откапывание хотя бы верхушки храма заняло какое-то время, так что мы тоже успели подготовиться. Шили костюмы, готовили реквизит. А мои подопечные старательно учили «истинное имя бога». Увы, поменять его было нельзя: как я сказал по-русски старому Тлатольчи в состоянии аффекта, так оно теперь и закрепилось. Проблема в том, что русский звук «Зэ» местным ртам крайне не нравится. Даже речевой аппарат моего Сухорукова корежило при произнесении трех простых слов «Золотой Змей Земли». Увы, в каждом слове по «Зэ». Жрецы старались, но в лучшем случае у них выходило уже знакомое:

— Тсолотоль Смеи Цимли! — причем, гордые собой индейцы даже не слышали, насколько далеко от оригинала у них выходит.

Хотя, с другой стороны, а мне не пофиг ли? Важнее было, утолить их фанатичное желание в моем участии в публичном ритуале и не спалить свое драгоценное инкогнито. Мне кажется, я сделал всё, что мог. К тому же, мы еще и мистификации накрутили, так что Тлатольчи с Тлакатлем предвкушали шоу с улыбкой.

Когда уже всё было готово, я спокойно так им заявил:

— Никаких человеческих жертв.