Теперь я чувствую, что живу (СИ)

— Знаешь, я писал эту клятву всю ночь, но как только я увидел тебя сегодня, такую невероятно красивую, волшебную, необыкновенную… В общем, я понял, что ни один самый искусно написанный текст не сможет передать моих сегодняшних эмоций. Поэтому… придётся импровизировать, — нервный смешок сорвался с губ Джагхеда, мгновенно передаваясь толпе гостей. — Я без ума от тебя, Бетти Купер. И я сейчас не шучу, мне просто сносит крышу рядом с тобой. Я перестаю быть тем, кто потакает своим привычкам, своей лени. Я перестаю злиться на людей, я преисполняюсь сочувствием к несчастным и любовью к друзьям и близким. Разве это не безумие? — он пожал плечами, широко улыбаясь. В зале послышался смех, и в этот момент Джагхед поймал себя на мысли, что на худой конец, если не сложится с писательством, из него выйдет отличный стенд-ап комик. — И пока эта клятва не стала чем-то слишком эгоцентрическим, я хотел бы продолжить говорить о тебе, а не о себе. Ты — невероятное чудо и подарок для этого мира, Бетти. Всячески отвергая свои интересы, пренебрегая собственным здоровьем и безопасностью, ты бросаешься на помощь каждому, кто в ней нуждается. Твои поступки восхищают, твоя доброта согревает, твой блестящий ум и твоя храбрость спасли уже не один десяток жизней. А твоя красота — мой эталон с самого первого дня, когда я тебя увидел, хотя тогда мы были ещё детьми. Я клянусь всегда любить тебя не потому, что я слишком эмоционален и склонен к драматизму, а потому, что я не перестаю заново влюбляться в тебя снова и снова. Последний раз я безнадёжно влюбился в тебя каких-то десять минут назад, когда ты вошла в этот зал в своём невероятном платье, когда увидел твои прекрасные локоны, спадающие на хрупкие плечи. Когда увидел твои встревоженные глаза, которые мгновенно изменились, когда поймали мой взгляд. Ты — мой свет, моя муза. Я бесконечно люблю тебя, Бетти Купер, и сделаю всё, чтобы всегда вовремя защитить, поддержать тебя и быть рядом. Клянусь.

В зале повисла тишина. Бетти была поражена той искренностью и чистотой, которыми были пропитаны слова Джагхеда. Безусловно, это была самая трогательная, потрясающая до глубины души речь, которую ей доводилось слышать. Она не могла унять рыдания, вырывающиеся из груди, и была очень благодарна тому человеку, который начал аплодировать, заражая аплодисментами остальных гостей.

Святой отец протянул Джагхеду красную бархатную подушечку для обручальных колец. Джаг достал оттуда миниатюрное золотое колечко, взял левую руку Бетти в свою, и бережно надел кольцо на её безымянный палец.

Когда аплодисменты стихли, Шерил подбежала к арке, наплевав на все правила этикета, и сунула Бетти в руки носовой платок:

— Я не позволю, чтобы твоя сентиментальность стала причиной испорченного макияжа, — прошипела она.

Бетти улыбнулась, принимая помощь от кузины, и с приятным удивлением заметила, что её макияж уже тоже давно потерпел крах. Всё-таки Джагхед умеет затронуть самые глубокие струны души, даже у Шерил Блоссом.

Когда Шерил удалилась обратно на своё место, Бетти собралась с силами и мыслями, принимая эстафету.

— Я всегда считала тебя лучше себя, Джаг. Я даже не написала клятву, потому что заснула, лёжа с блокнотом на кровати. Мне ужасно стыдно за это, но я не стану увиливать, потому что мне есть что сказать.