Теперь я стеллинг!

Хе… (вздох). Надеюсь, это только в этом адовом Убежище мне, с непривычки пока что сложно разобрался, а не унаследовал от, не дай ты, боже, моей предшественницы топографический кретинизм! Мне только эпичных заскоков в духе «Человека-травы с тремя заточками» из «Куска» не хватало! Бр-р! Не думать о белой обезьяне, я сказал! А то всучат вместо одного медведа Ророноа, а я буду потом теряться в роще из одной сосны, сжимая в зубах бензопилу! Окстись, Система! Если ты мне кого и предложишь из «Куска», то лучше давай кого-нибудь няшного и крутого! Вроде Эйса или Робин-тян! Я даже на человека-резинку или кавайного оленя согласен, знаешь ли!

Система благодарит вас за ваше мнение. Оно очень важно для нас!

Э? Э?.. А чё, так можно было, разве? Попросил и всё — тебе вылетело то, что нужно? Да не, она опять прикалывается надо мной… Хотя, возможно, Покровитель и правда может быть не один… м… Да ещё тот, которого хочешь ТЫ, а не корейский генератор чисел… ладно, потом об этом подумаю, а пока — работай, память!

Изредка нам попадались другие стеллинги. Они, кстати, очень любопытно здоровались между собой: обозначали лёгкий поклон головой, дополнительно прислоняя раскрытую левую руку к сердцу, ладонью к себе. Беседы с ними вела, конечно же, Шестая; я лишь только слушал да мотал на ус. Как правило, разговоры не отличались длиной, или информативностью, но зато были весьма… м… в общем, стеллинги промеж своих даже продолжали говорить предельно высоко и вежливо. Как будто… сановники на балу короля, итить твою! Меня такая манера… ломала. Потому что вместо того, чтобы напрямую спросить всё, что требовалось, они… словно бы кружили небольшой словесный танец. Я только удивляюсь, почему что Папаня (с его невыговариваемым именем), что Шестая, когда надо, вполне говорили обыденно и в лоб, что называется. Или это чисто семейная черта? Прощались кстати, тем же жестом, что и здоровались; я, дабы не прослыть дикарём, повторял всё за Шестой.

В общем, за час ходьбы, мне в общих чертах показали основные «точки» этого места. Итак, во первых, конечно же общая зала. Я немного прихренел, признаюсь, когда попал сюда в первый раз. Потолки в пещерах, за исключением, в общем-то, маленьких комнат, были высокими. Но я и представить себе не мог, что они бывают высоки настолько! Закинув голову наверх, я, пребывая в состоянии близком к кондратию, пытался сосчитать ярусы (небольшие перешейки, которые заканчивались отнорками, образующие некую змеиную ленту, уходящую вверх), которые отсюда было видно…, на тринадцатом я плюнул, после чего попытался запомнить, хотя бы примерно, как выглядит это помещение: каменный пол здесь, кстати, в отличии от остальной части пещеры был то ли выдолблен, то ли выложен, образуя рельефную поверхность, вроде каменных плит. И, кроме того, тут было очень светло, потому что на светящиеся крокозябры в этом месте не пожидились. Честно скажу, центральная зала напоминала башню, вывернутую наизнанку. То же ярусное строение, та же круговая, продолговатая форма… Условно, это место можно было считать «центром» Убежища, поскольку отсюда ходы вели практически в любую точку пещер.

Следующим по списку шло посещение местной столовой. Да ребят, самой настоящей столовой. Оказывается, стеллинги не занимались готовкой сами по себе, нет: каждую неделю здесь сменялась команда поваров, которая и должна была кормить прорву проглотов, проживавших тут. А это, ни много ни мало, сто двадцать один стеллинг, считая всех патриархов с семьями, старейшин (чем они отличались от того же папани, Шестая так и не стала мне рассказывать). Говорят, в былые времена, когда этот регион был гораздо перспективнее для наших сородичей, здесь могло проживать и до тысячи, даже! В общем, что-то такое я и чувствовал, глядя на сложную инфраструктуру, а также развитую дорожную сеть. Столовая, кстати, это только подтверждала: она была огромной. Это была… пещера, да, пещера, но величиной с какой-нибудь актовый зал ДК!

Условно она делилась на зону готовки и зону кушанья: в первой находились котлы, а под ними валялись тлеющие угли, каменные плиты, которые, как я понял, использовались вместо жаровен, или сковородок, несколько печей, а также водоём, небольшая речка, уходившая в неизвестную вглубь породы, еще имели место быть пару больших столов для нарезания/разделки, из крепкого дерева. Вторая половина была скромнее: обеденные места тут обозначались уложенными коврами, на краю которых располагались ряды тарелок, пиал, а также стакан со столовыми принадлежностями. В общем, питались ребята сидя, хардкорненько. Разве что местами валялись маленькие подушечки под пятую точку… Но главное, что опять же меня поразило — очень, очень чистый и свежий воздух, вот никак не ассоциирующийся с кухней и местом кушанья.