Теперь я твоя мама

— Я думала, что анализ ДНК — это надежный способ узнать правду. Почему исследования не могут показать, нашли вы нашу дочь или нет?

— Анализ действительно надежный, — ответил Мэрфи. — Но это очень необычная ситуация. Вы хоть понимаете, как сильно загрязнена территория, где были найдены кости, разными опасными химикатами?

— Да, Роберт мне все объяснил, — ответила Карла.

Она пыталась вникнуть в последовавшие подробные объяснения. Когда на химическом заводе возникла течь, ее никто не заметил. Расследование по этому поводу уже началось. Конечно, последует реакция. Мэрфи нахмурился, представляя, какое наказание ждет владельцев завода. Но, к сожалению, загрязнение создало проблемы, и судмедэксперты, которые изучали кости, не смогли прийти к единому мнению.

Карла слышала, как где-то в участке постоянно трезвонят телефоны, и чувствовала, как Роберт сжимает ее руку.

— Увы, кости так сильно разложились из-за химикатов, что мы не можем дать однозначный ответ, — признался Мэрфи. — Мы полагаем, что женщина, которая звонила тогда, захоронила останки. — Он покачал головой, удивляясь жестокости людей. — Она явно помешалась. Мне очень жаль, Карла. Очень жаль.

В то утро Карла проснулась очень рано. Ее всю трясло. Камни, каменные плиты, дольмен… Она постаралась вспомнить кошмар, прежде чем он исчезнет из ее памяти. Во сне она забралась под нависший камень, застряла, и камень начал сползать на нее. Что-то… детский крик… заставил ее лезть под тот камень в попытке найти ребенка.

Воспоминания о сне уже начали расплываться. Она села на кровати и включила свет. Роберт, мигая, потер глаза и покосился на нее.

— Что случилось? — спросил он. — Что-то не так?

— Я видела сон…

Не в силах продолжать, она закрыла лицо руками.

Роберт приподнялся и обнял жену.

— Все в порядке, теперь все в порядке. Это был всего лишь сон.

— Нет, — возразила она уверенно. — Это было нечто большее. — Карла высвободилась из его объятий и погладила мужа по лицу. — Это была не Исобель.

— Что ты имеешь в виду? — Щетина на его лице оцарапала ее руку, когда он резко дернул головой. — Все сходится.

— Это только кажется. — Ее рука безвольно опустилась на одеяло, и она уставилась на свои пальцы. Она ползла, а не шла, согнувшись под нависшим камнем, загребая руками землю, навстречу детскому крику. — Но мы не знаем наверняка. Даже шеф полиции сказал…

— Карла, прекрати немедленно! — Роберт слишком устал, чтобы спорить. — Если ты будешь отрицать…

— Ты хочешь сказать, что я тешу себя пустой надеждой?

— Я этого не говорил. Отрицание — это неспособность принять факты. Наша дочь мертва. Мы должны похоронить ее и оплакать, а потом, Карла, двигаться дальше.

— Нет.

— Да. Я тоже хочу жить с надеждой, что однажды… Но этого не случится. Я полицейский. Я работаю с фактами. А с этими фактами не поспоришь.

— Как ты можешь говорить так? С точки зрения судебной медицины результаты не окончательные. Это единственный факт, который я готова принять. — Она опустила голову на подушку. — Почему ты хочешь, чтобы эта кучка костей была нашей дочерью?

— Я этого не хочу. Я просто хочу, чтобы это бесконечное ожидание закончилось. Иначе я сойду с ума.

Она верила ему. Он сильно похудел, постоянно был в подавленном расположении духа и полностью опустошен. Он больше не мог скрывать недовольство тем, в каком направлении двигалась его карьера.

— Новое начало, — сказал он, когда было проведено исследование причин смерти.

Коронер вынес неокончательный вердикт, а так как анализ ДНК не мог определенно доказать, что останки принадлежали Исобель Гарднер, он не мог принять решение о ее личности.

Полгода прошло с тех пор, как Карла и Роберт признали, что останки принадлежат их дочери и похоронили их. Карла запретила упоминать имя Исобель во время унылой и короткой церковной службы. Они назвали ее Ангелом и похоронили на кладбище Гласневин.

Газетчики дожидались возле въезда на кладбище. Как пояснил Джош Бейкер, когда Карла попросила их уйти, они инвестировали свои эмоции в эту историю, поэтому вполне ожидаемо, что они хотели бы увидеть ее конец.

«Убитая горем мать «Ожидания» оплакивает свое дитя».

В газетах, которые вышли на следующий день, были в основном фотографии, где она плачет. Карла отказалась пролистать газеты или посмотреть «Неделю на улице». Но заголовки лгали. Она плакала из-за матери, которая похоронила ребенка в той унылой промышленной зоне. Она плакала из-за Роберта, который считал, что поиски закончились. Он ухватился за эту мысль, не понимая, что это их брак, а не их надежда, подходит к концу. Только тогда она поняла тяжесть дара, который передала ей Гиллиан.

— Мы едем в Австралию вместе, или я еду один, — заявил он, когда расследование было завершено.