Теперь я Волан-де-Морт? (СИ)

— Светящаяся изумрудная жидкость без запаха, мой Лорд. Но как мне его исследовать? Тут нет инструментов, реагентов, непонятно, в чём его хранить — трансфигурированная тара может на него плохо повлиять.

— Не может, — сказал я, сотворив из воздуха кубок. — Пей.

— Мой Лорд, оно не смертельно? — спросил Снейп.

А в мыслях по-прежнему трансляция уверенности и верности…

— Нет. Пей.

Я внимательно изучал его мысли. Там виднелась только верность. Странно это… Может, он подсовывает мне то, что, как он думает, я хочу увидеть? Но это не главное — ему некуда деваться, надо — волью силой. Гордись, Снейп: я восстановил напиток Отчаяния по полузабытым упоминаниям. Уверен, если бы я это показал — меня сделали бы мастером зельеваром. Хотя… учитывая состав, и даже не принимая во внимание технологию изготовления и самовосполнения и воздействие на жертву, меня бы приговорили даже не к пожизненному Азкабану, а к Поцелую Дементора. Во время сожжения на костре…

Снейп не смог коснуться зелья рукой. Но ему нечего волноваться: даже если бы у него была палочка и полный резерв, он был бы беспомощен перед зельем — его можно только выпить.

Снейп взял наколдованный кубок и выпил. Нет изменений. Передо мной верный слуга.

— Мой Лорд, это зелье вызывает мучительные воспоминания. Я вижу смерть матери. Причём воспоминания усилены и субъективно растянуты. Я думаю, не стоит пить дальше — я сойду с ума, — сказал Снейп.

Я чувствую, что это правда. Но мне же нужно забрать медальон, не самому же пить?

— Продолжай пить, Северус. Я не дам тебе сойти с ума. А если ты выпьешь всё, зелье даст новый эффект.

Конечно, мои слова про новый эффект — это ложь. Если откажешься — волью силой. А ты мне не соперник. Тем более, здесь и в твоём текущем состоянии.

Второй кубок. Передо мной верный слуга, который выглядит отвратительно.

Третий кубок. Лицо его конвульсивно дёргается. Кубок выпадает из пальцев. Но я подхватываю его. Снейп наваливается на чашу и тяжело дышит.

— Мой Лорд, я не могу пить больше…

— Надо, Северус, — сказал я.

Вдруг ты ещё держишь окклюментивные щиты незаметно от меня? Если я зря тебя подозреваю… Я отобью тебя от мёртвых, и ты ничего не вспомнишь.

— Мой Лорд, я не могу… — его мысли говорят, что правда — не может.

Его настигает беспалочковая невербальная парализация тела. Она бы увязла в его защите — но ведь он её снял до прихода сюда. Я беру кубок и даю выпить лежащему на земле телу, ослабив чары, чтобы он мог управлять лицом и говорить.

Четвёртый кубок.

— Лили, прости меня… — сказал он.

«А вот это уже интересно», — подумал я. Ведь его мать не Лили… Эйлин, кажется?

— Я не хочу, не заставляйте меня… не надо… — пищал на полу он.

— Выпей, Северус, — я опять приблизил кубок к его губам, приложив его так, что тот выпил всё, что в нём осталось.

— Нет… — закричал он, когда я опустил кубок назад в резервуар и наполнил его для него. — Я не хочу… Я не хочу… Отпустите меня…

— Пей, — сказал я, подав Пятый кубок.

— Я убью тебя! — вяло говорил Снейп, выпив. А я уже ощущал поверх верности что-то вроде стыда, ненависти, презрения, гнева. Вероятно, мой зельевар что-то скрывает.

— Всё должно быть не так! — кричал Северус.

А я подал ему Шестой кубок. И когда он его выпил, видения самых жутких моментов, многократно усиленные, растянутые во времени, доконали его. И я увидел всё.

Снейп был талантливым не только в зельях. Вероятность, что кто-то может увидеть его мысли, ужасала его. И он работал над собой, особенно над окклюменцией. Его щит выглядел искусным, но всё-таки не сверхъестественным. А как описать то, что я увидел? Представьте себя вторженцем внутри сферы… Чтобы ты ни делал — как бы не перемещался, как бы не вертел эту сферу, — я видел только рисунки на её внутренней поверхности. Но сейчас эта сфера пошла трещинами, и я, наложив на себя ускорение восприятия, вошёл в его внутренний мир.

Вот что я увидел в его мыслях: «После трагической гибели Лили моя никчёмная жизнь потеряла всякий смысл. Великие планы, надежды, мечты — остались лишь пепел и боль. Жажду знаний и силы заменили Тёмная метка и безысходность. Я просил, я умолял: одного не трогать, а второго спасти, но этим бездушным тварям было плевать и на мои просьбы, и на мои мольбы. Ответ первого был виден в его глазах. Но на пути к своей цели Волан-де-Морт переступал через целые чистокровные фамилии, и что ему жизнь двадцатилетней девчонки, будь она хоть трижды чистокровной, а на магглорождённую… Лили повезёт, если Лорд просто убьёт её, не мучая Круциатусом полчаса перед смертью… А Дамблдор… я надавал клятв, и что я услышал — «они доверились не тому человеку»…»

И многое другое, например, он водил меня за нос, шпионил на Дамблдора… Особенно мне не понравилось, что его окклюменция оказалась сильнее моей легилименции.

Мой гнев не имел границ — передо мной предатель! Захотелось заавадить, скормить мертвецам, круциатить… Но кто знает, сколько продлится брешь в его защите? Надо копировать важную информацию…

Я наливал ему и поил его, продолжая исследовать его разум. Запоминал, копировал воспоминания и располагал их в наколдованных флаконах.