Теперь всё можно рассказать. По приказу Коминтерна

Описывать весь наш разговор я здесь не буду. Это лучше будет сделать как-нибудь потом. Слишком уж это описание может увести нас в сторону, тогда как времени на окончание работы почти совсем не осталось. Поэтому скажу просто, что мы разговорились. Это в конце концов – чистая правда.

Мы и впрямь разговорились. И чем больше мы говорили, – тем сильнее наша беседа склонялась к сексуальной тематике. В определенный момент Денис встал и, ничего не говоря, подошёл к перилам, огораживавшим наш замечательный физкультурный балкон так, чтобы никто оттуда не выпал в зал. Он уставился через все помещение в зарешеченное убогой сеткой окно. Я сделал ровно то же самое.

За окном, помню, шёл снег. Секунд десять мы просто молча стояли, вглядываясь в заснеженный школьный двор.

Затем Крыса резко повернулся лицом ко мне, а после столь же резко расстегнул и снял свою синюю кофту, забросив её на оставленное им бежевое кресло.

На нем теперь помимо спортштанови кроссовок была лишь белая физкультурная майка.

«Жарко что-то...» – произнёс он.

Я тоже оторвал взгляд от окна и посмотрел теперь на своего собеседника.

Он был прекрасен!

Теперь я спокойно мог разглядеть его живот, плотно обтянутый прошлогодней физкультурной майкой. Да, живот у Дена был что надо! Не слишком большой, конечно, но это ничего. Ден в конце концов сам по себе был человеком некрупным. Да и остался таким по большому счету. А маленькому человеку и живот пристало иметь маленький. Главным было другое: живот у Дениса был круглым, аки футбольный мяч.

– Ты, как я вижу, животик отрастил... – произнёс я, ткнув Крысу в этот самый животик.

– Ага... – как всегда с самодовольной улыбочкой произнёс он.

– Я-я-ясне-е-енько-о-о... – протянул я, а затем, выждав некоторую паузу, продолжил. – Что делать с ним будешь?

– Наслаждаться буду! – бросил в ответ Ден, с очевидным наслаждением выгибая спину. – Не знаю, как ты, но я собой очень доволен. Я – красавчик!

Это была чистая правда. Вот ни прибавить ни убавить!

– На физру идёшь? – спросил я, снова поворачиваясь к окну.

– Ты чо?! – воскликнул ошарашенный Денис. – Я чо, – враг себе что ли?! Какая, блядь, нахуй физра?! У меня тут работы ещё непочатый край! – заявил он, указывая пальцем на огромный пакет с шоколадными батончиками, лежавший на одном из кресел прямо возле его рюкзака.

– Да-а-а, – несколько виновато протянул я, – об этом-то я и не подумал. Ежели так, то тебе и впрямь лучше не ходить. Дело-то серьёзное.

Тут прозвенел звонок.

Я отправился в зал, а Ден так и остался сидеть на балконе, пожирая сникерсы.

Что случилось с Денисом дальше? Ничего особенного, поверьте.

Будучи мальчишкой одновременно тщеславным и ленивым Денис довольно рано понял ту истину, что хорошими делами прославиться нельзя. Ему-то уж точно.

Поэтому, собственно, он с пятого класса и примкнул к тониной корпорации.

Вы, впрочем, не подумайте: не мешки же таскать он туда пришёл!

Нет, человек этот физический труд презирал и сам, по своему желанию никогда бы палец о палец не ударил.

Впрочем, какое-то время ему на тониного даче вкалывать всё же пришлось. Но он, как мне говорили, даже из-под палки работал плохо.

Потом Крыса каким-то неведомым мне образом сделался корреспондентом «Журнала патриотического школьника».

Писал он туда всякое, но вообще специализировался на обзорах. Притчей во языцех стали его «дегустационные обзоры», где он подробно описывал, как же его прёт от рома или вискаря такой-то марки.

Помимо обзоров писал он ещё так называемые «гонзо-репортажи», как он сам их именовал. По факту это были просто написанные разговорным стилем рассказы о некоторых недавних событиях его собственной жизни. «Ходил я вчера на обжиралово...» – ну, или как-то так они обычно начинались. Дальше там обычно описывалось, как Ден вкусно пожрал (и что именно он жрал), как он там круто набухался (и чем именно), как и с кем подрался и, разумеется, какую хорошую девку (ну, или парня) склеил.

Помимо этого Ден еще писал иногда порнографические рассказы в духе садо-мазо, но они у читателей вызывали не столько возбуждение, сколько гомерический хохот.

За это успехом и пользовались.

Писал Денис много. Все силы на это тратил. И усилия, надо сказать, оправдались.

Весной шестнадцатого его произвели в четвертую категорию, а летом восемнадцатого – в третью.

Да, живёт теперь Дениска припеваючи.

Не один, кстати, живёт, – а вместе с девушкой своей и домашним рабом. Девушка у него, собственно, давно появилась, – ещё в 2015-м. Но к себе домой он её переселил только после того, как перешёл в четвёртую категорию. Что же касается раба, то его он завёл вскоре после того, как был принят в категорию третью.

Да, ещё: после того как Денис фактически женился, – он, как все и ожидали, ещё больше располнел. Совсем теперь толстяком сделался. Ну, а уж когда у него появился домашний раб...