Теперь всё можно рассказать. По приказу Коминтерна

– Ты что, русское говно, меня бьёшь? – завопил во всё горло чеченец, начиная рыдать. – Нацист, что ли?! Да?! Отвечай! На помощь! Фашизм! Обижают! – тут он выскочил из раздевалки в одних трусах, продолжая орать в коридоре. – Там фашисты бьют! У них палки! Помоги-и-ите-е-е!

Я постарался аккуратно улизнуть из опасного места. Это у меня получилось. Я вышел из раздевалки в узкий коридор. Он весь был занят переодевающимися людьми.

Я прошёл в зал и сел на скамейку.

Рядом со мной сидели две девочки. Это были Соня Барнаш и Света Солнцева. Соня была одета в очень узкие джинсы и рубашку навыпуск. На ней были туфли-лодочки. Света была в блузке и школьной юбке. На ней были туфли с каблуками.

Соня выглядела просто потрясно. Она вообще всегда выглядела потрясно. Личико у неё было воистину ангельское. Такое, пожалуй, я только в диснеевских мультиках встречал. Носик маленький вздёрнутый. Щёчки пухлые.

А глаза!

Боже, какие у неё глаза были!

Впрочем, почему были? Они у неё и сейчас такие.

Светло-голубые, почти прозрачные. И всегда они казались немного заплаканными. Взгляд у неё был такой детский и наивный… Как у кота из «Шрека 2».

Да, именно как у кота.

Внешность была обманчива. Соня уже тогда была девчонкой хабалистой и развратной. Постепенно эти качества в ней возрастали в геометрической прогрессии.

Короче, сейчас она возглавляет целую банду. На её личном счету нынче три десятка зверских убийств и бог знает сколько ещё других преступлений. Однако у неё по-прежнему всё такой же детский, наивный и добродушный взгляд. Это меня всегда поражало. Поражало то несоответствие внешнего вида и характера.

Словом, о её банде я ещё расскажу далее. Всему своё время.

Пока же вернёмся в 3 сентября 2013 года.

Ещё более колоритной делали её такие особенности, как вечная бледность, вызванная недостатком физических нагрузок и свежего воздуха, едва заметная сутулость, проявившаяся от постоянного сидения за компьютером, и, конечно, её очень милая полнота, объясняющаяся пристрастием к сладкому. Эти черты, которые на первый взгляд могут показаться недостатками, – в её случае чудесным образом становились достоинствами.

Кстати, за бледность её наградили прозвищем Моль. Это единственное прозвище, за которое она не била сразу в морду.

Впрочем, эта девушка умела делать исключения.

Родной матери дозволялось именовать эту девушку Софией. Ближайшая подруга Барнаш, Света Солнцева, могла называть её Молли или же Софи. Обитавшие в заброшенной Ховринской больнице парии знали эту девушку под именем Лизы или же Лиззи.

Но это были именно что исключения. Учителя в школе называли эту девушку Соней, ученики же – Молью. Обращаться к себе как-то иначе она не позволяла.

Соня была блондинкой со стрижкой каре. Всегда носила только её. Носит и сейчас. Это так ей идёт!

Ах, чуть не забыл: по национальности она гречанка.

Словом, девка хоть куда.

Однако рядом ещё сидела Света.

О ней надо сказать пару слов.

Лицом она была невзрачна. Нос картошкой, косоглазие и всё такое. Но при этом она была всегда очень доброй (особенно ко мне). Ещё она отличалась большими талантами. Знала пять иностранных языков (впрочем, она и сейчас их знает), прекрасно пела (а сейчас – ещё лучше). Она свободно болтала на английском, французском, испанском, немецком и латыни. Соня знала испанский. Они между собой часто переговаривались на нём.

Лучшие подруги тогда были.

Вот и сейчас они о чём-то шушукались между собой. Жаль, я не слышал, о чём. При этом они лопали за обе щёки чипсы из огромного пакета.

Я видел, как аккуратно достаёт из пакета чипсы Света. Руки у неё были белыми и толстыми. У Сони – тоже. Эти руки никогда не знали работы…

Пока я смотрел на белые толстые ручки, зал уже успел заполниться людьми. Их было человек шестьдесят. Возможно, что и больше.

– Становись сюда, – сказал мне Миша. – На той половине Москоленко будет с пятиклашками ебаться. Мы на этой половине будем с бэшками.

– А кто наш учитель? – спросил я.

– Увидишь, – с ехидцей ответил Миша.

В этот момент мы услышали тяжёлые шаги, и появилась она. Наша учительница физкультуры.

Честно говоря, когда я её увидел, то чуть со смеху не свалился.

Вот вы только представьте себе.

Женщина лет сорок. Ростом она 150 сантиметров. Вес у неё 150 килограммов. Нет, ну чистый Рабле, – «количество подбородков приближалось к восемнадцати».

Учительница была лишена шеи. Голова у неё крепилась прямо на туловище. Грудь у неё свисала чуть ли не до пупка. Одета училка была в лосины и майку. Это очень подчёркивало её фигуру.