Теперь всё можно рассказать. По приказу Коминтерна

Последние, кстати, вовсе не из-за их порнографического содержания. Эти сцены я из принципа пропускал. Мне больше вольнодумные рассуждения героев читать нравилось.

Из поэзии я тогда читал скандинавские саги (разумеется!), «Божественную комедию» Данте и «Фауста» Гёте. А ещё я любил «Жука-антисемита». О нём, кстати, речь ещё зайдёт дальше. Надеюсь, что зайдёт.

Если обстоятельства позволят.

Кратко о музыке. Слушал я тогда всякую военщину в основном. Немецкие марши, итальянские марши, японские марши…

Короче, вот эту всю браваду.

Я и сейчас все эти песни люблю, но тогда с них балдел вообще. Люблю я такую музыку, чтоб от неё спина сама распрямлялась, а ноги так и тянулись замаршировать.

Вот это я всё очень люблю, прям обожаю просто. Жить не могу без такой музыки.

Да, марши я тогда любил.

Многие из них наизусть выучивал и пел потом в школе. Чаще всего, разумеется, на уроках музыки, но кое-что там петь не давали, а потому это я пел на переменах. На музыке, надо сказать, петь мне запрещали только самую откровенную фашню, вроде песни власовцев.

Всё остальное (вплоть до «Хорста Весселя» на немецком языке) – разрешалось и даже приветствовалось.

Музыка у нас была раз в неделю, и каждую неделю я поэтому учил новую песню. Старался порадовать друзей. Многие из этих песен я помню наизусть до сих пор. Почти все они нравятся мне и сейчас. Такого рода композиций я слушал тогда очень много.

Всё, конечно, я тут вспоминать не буду, но избранные назвать стоит.

Это, разумеется, немецкие «Fridericus Rex», «Volk ans Gewehr», «Wenn die Soldaten», «Deutschlund du Land der Treue», «Funkerlied», «Vorw"arts! Vorw"arts!» и «Bomben auf Engeland», итальянские «Facetta nera», «Fiamme nere» и «Battaglioni della morte», французские «Libere toi, France», «La France bouge» и «La victoire est `a nous», испанские «Cara al sol» и «Mi general Augusto Pinochet», английские «Stand up and be counted» и «Rhodesians never die», а также португальская «Angola 'e nossa» и польская «Rota».

Короче, песен мне хватало.

Это, понятное дело, только самые любимые. Я тут могу ещё целую кучу назвать, но не буду.

Это всё только меломанов заинтересует, и то далеко не всех, а лишь помешанных на военной и ультраправой теме.

Впрочем, слушал я не только марши. Мне ещё песни Александра Харчикова нравились. Они мне и сейчас, собственно, нравятся.

Харчиков – это и впрямь великий народный поэт.

Без иронии.

Нам такие люди очень сейчас нужны.

И ещё кое-что. В те годы я терпеть не мог, просто ненавидел до дрожи в коленках весь этот рок, рэп и прочую дрянь. Тогда я это слушать в принципе не мог.

Сейчас я полюбил некоторые отдельные рок-композиции, но в целом мне это по-прежнему всё чуждо. Какую-нибудь «Гражданскую оборону» я и сейчас слушать не могу. Что касается рэпа – то эту гадость я по-прежнему ненавижу и хочу уничтожить. Как и негритосов. Ненавижу негритосов!

Словом, без музыки я не оставался.

Чем я ещё занимался в это время?

Ну, древние языки изучал. Латинский и древнегреческий. Ещё новые: английский, немецкий, французский.

Но всё же самая главная наука, которую я тогда осваивал, это, без сомнения, наука ненависти.

Да, чтение всякой экстремистской литературы занимало много времени. Поэтому я выучился скорочтению и начал читать по несколько книг в день. Это мне очень помогало. Хорошие книги я так перечитывал по многу раз, а плохие не отнимали много времени.

Всё это, пожалуй, не очень-то похоже на обычную жизнь обычного подростка.

Ну, во всяком случае на стереотипное о ней представление у некоторых представителей старшего поколения. А так – самая нормальная жизнь.

Впрочем, кое-что обычное у меня в этом возрасте было.

Я, как и любой нормальный подросток, был совсем не чужд развлечься онанизмом и порнографией.

Тут надо понять. В 737-й секс у меня случался довольно часто, но всё же не так часто, как хотелось бы. Поэтому, собственно, я и заполнял порнухой промежутки между соитиями.

Но и тут я был несколько оригинален. Из всей порнографии я признавал только детскую. Оно и понятно. Мне было 12 лет, сверстники меня интересовали больше каких-то там сорокалетних кобылиц. Я тогда был законченным гомосексуалистом и педофилом. В двенадцать-то лет!

Итак, я был охоч до мальчиков.

В принципе, найти такого рода продукцию в нашей капиталистической стране не составляет особого труда, но тут есть одна загвоздка.

В отличие от многих моих сверстников, которым лишь бы побольше да подлиннее, я любил вещи изысканные и утончённые. А с этим у нас, как известно, напряжёнка.

Словом, приходилось мне лазить по заграничным интернетам, осваивать сеть Tor и всякие там средства обхода блокировок. Тогда ещё наши власти не очень злобствовали относительно такого рода вещей в Сети, но первые тревожные сигналы уже появлялись.