Теперь всё можно рассказать. Том второй. Боги и лягушки.

Идеология предписывает леваку бороться. Но окружающая действительность совсем не располагает борьбе. Простые люди заняты своими простыми делами: на майские праздники они едут жарить шашлыки, а не идут на демонстрации. Эта борьба им до лампочки. Люди не хотят бороться. Они хотят жить. Родители не поддерживают и считают идиотом. В школе смотрят как на девианта. Девушки тем более не интересуются. Вся жизнь вокруг говорит леваку: откажись от борьбы, жри, бухай, снимай шлюх, фарми бабло! Вокруг левака нет борьбы. В стране нет ни партизанского, ни рабочего, ни даже студенческого движения. Ему попусту некуда приткнуться. Он не может уйти в лес и примкнуть к партизанскому отряду, не может пойти на завод агитировать рабочих. Потому что в лесу нет ничего, кроме гор мусора и толп наркоманов, а рабочие на заводе только осмеют. Вокруг себя он может собирать только таких же леваков. В результате его борьба будет очень камерной. Разве развернёшь ты герилью, когда у тебя группа из четырёх подростков?

Леваки обожали Соню. Они обожали её не за какие-то личные качества, а просто так, за сам факт её существования. Если она появлялась на левацком сборище, все там забывали про повестку и смотрели только на Соню, слушали только Соню. До этого она бывала на собраниях стариков. Те хвалили её, дескать, новая поросль зла растёт, но в принципе были заняты своими делами. Они ценили её за то, что она была молола и активна, тогда как леваки любили её за то, что она Соня.

Она ведь прекрасно знала, что большинству леваков до лампочки и честь, и борьба, революция. Они любят пиво и махачи, любят красивых девушек и хорошую жизнь. Короче, они любят то, чего у них никогда не будет. Соня с четырнадцати лет шлялась по впискам и поэтому знала, что самая крутая левацкая вписка будет в сто раз отстойнее, чем самая занюханная вписка аполитичных подростков. Если левак пьёт пиво, его обязательно вырвет. Если левак полезет в драку, его обязательно изобьют. Никакая девушка никогда не будет состоять с леваком в отношениях. Удел левака – насмерть захлебнуться в собственной рвоте, лёжа под забором. Любой зэк, только что откинувшийся с зоны, любой алкаш будет привлекательнее для женщины, чем левак. Левак – сосредоточение всего самого мерзкого, что может быть в человеке.

Соня презирала леваков, но ненависти к ним у неё не было. Она воспринимала из как навозных жуков, как грязь под ногами. Она не испытывала ни малейших симпатий к левацкой идеологии. Ей были отвратительны эти дурацкие засаленные майки с портретами Че Гевары, тяжёлые кожаные косухи, перчатки с обрезанными пальцами и прочая дичь. Она испытывала немыслимое отвращение к левакам. Они были для неё как мясо.

И при этом Соня спала со всеми леваками Кургана подряд, ни для кого не делая исключений. А цели у неё было две – власть и деньги. Через секс она решила поработить леваков. И у неё это прекрасно получилось.

  Глава девятая. Акции и эксы.

А Соня Зверева тем временем жила хорошо. В жизни у неё дела шли всё лучше. У неё было очень много секса, очень много денег, наркотиков и удовольствий. Она ничего так не ценила в жизни, как удовольствия. Леваки сменяли один другого, кроме них была ещё толпа других партнёров: бизнесмены, закладчики, просто разные мужики. Все они рады были кормить Сонечку, делали дорогие подарки ей, всячески потакали прихотям. Левак, у которого зарплата была тридцать тысяч, брал кредиты и покупал ей то компьютер за что тысяч, то телефон за сорок. Соня не испытывала вины за то, что ей дарят. Она принимала это как должное. Отец учил её верить своей природе и не стесняться себя. Себя она и не стеснялась. Она знала, что человек живёт ради того, чтобы жить хорошо, и поэтому надо стремиться к здоровью и счастью. К ним она и стремилась.

Соня любила леваков. «Леваки – дураки», любила говорить девушка. На самом деле они были не столько дураки, сколько просто очень наивные, но закомплексованные люди. Каждый левак одержим комплексами. Он боится быть недостаточно решительным, боится быть слишком решительным, а в конечном счёте просто боится быть. Он не может быть никем. На него давит большое обществе в лице родителей, школы и прочего, но ещё сильнее на него давит его же локальное сообщество других леваков, – таких же закомплексованных, а потому вымещающих злобу на нём.

Соня давала левакам то, чего они никогда раньше не получали: успокоение и удовольствие. В обмен она забирала всё остальное. Леваки брали кредиты, забирались в долги ради подарков любимой Сонечке, несколько из них покончили жизнь самоубийством. Все те незначительные капиталы, которые они смогли скопить, были нещадно потрачены на любимую Сонечку. Она забирала чужой труд и чужую жизнь. Левак по двенадцать часов в день готов был работать в доставке, чтобы только купить подарок этой милой маленькой девочке.