Теперь всё можно рассказать. Том второй. Боги и лягушки.

Кстати, за все семь лет, что этот кинотеатр работает, – в нём не было ещё ни одного посетителя.

Просто проклятие какое-то лежит на этом месте!

Однако де в две тысячи шестом году означенные руины были на своём месте.

Какое же это было колоритное местечко! Честно говоря, больше всего то место напоминало древнее индейское кладбище из известного романа Стивена Кинга. Собственно, в первом томе своих мемуаров я уже писал про то, что Филевский парк времён моего детства был бы идеальным местом для съемок экранизации «Кладбища домашних животных». Тогда я, к сожалению, не смог раскрыть это своё утверждение во всей его глубине. Попробую сделать это теперь.

Попытайтесь представить себе нечто следующее. Посреди густой, совершенно непроницаемой для глаз лесной чащи, – возвышается искусственное нечто. Это последнее имеет форму параллелепипеда. В своё время мы с дедом вымерили его габариты. В длину данное сооружение растягивается на четырнадцать метров, ширина его равно шести метрам, тогда как над уровнем земли означенный постамент возвышается с одного края на два, а с другого – на полтора метра. Видимо, мягкий грунт за столько лет осел под тяжестью могучего сооружения, – и это последнее одним из краёв ушло на полметра в землю.

Весь постамент был сложен из крупных серых камней правильной формы. Снаружи эти камни были тёмно-сырыми, почти чёрными, однако же такой цвет они приобрели благодаря длительному пребыванию на открытом воздухе. Да, эти камни так потемнели из-за грязи. Стоило лишь немного поскрести поверхность любого из них, как за слоем черноты обнаруживалась светло-серая текстура этого материала. Сами камни эти были довольно мягкими, податливыми, а структуру имели пористую.

По всему периметру постамент был украшен искусно вырезанными розетками, шедшими сплошной чередой на расстоянии сорока сантиметров от верхней границы постамента. Расстояние между двумя такими розетками составляла тридцать сантиметров.

В одном из боков постамента была устроена углубляющаяся внутрь сооружения каменная лестница, сложенная из тех же самых камней. По этой лестнице можно было легко вскарабкаться на данное сооружение.

Надо признаться, верхняя его часть было куда интереснее части нижней.

Вся та плоская поверхность, что поддерживалась над землёй уже описанной ранее каменной кладкой, – представляла собой нечто удивительное. Это была совершенно чёрная плоскость. Она была черна настолько, что казалось, будто её только что залили асфальтом. Однако же никакого асфальта там, разумеется, не было. Вместо него данное пространство было засыпано землёй. Чёрной как вулканический песок землёй. Это была очень жирная земля. Настоящий чернозём.

Однако же вот в чём тут была явная странность. Хотя вокруг росло немалое количество деревьев, семена которых сюда регулярно падали (я сам часто находил там налетевшие с остролистых клёнов «вертолётики»), – на означенной поверхности не росло вообще ничего. Вот прямо совсем не росло! Не было там ни крапивы, ни бурьяна. Это же касалось и стен означенного постамента. Бурьян и крапива вовсе не прорастали сквозь щели между камнями. Иногда на серых камнях обнаруживался зелёный мох, однако эе это было редким явлением. На вершине же данного сооружения не росло вообще ничего. Вообще.

Правда, слой чернозёмной почвы там был весьма неглубок. Это уж я знал точно.

Оно и понятно: когда мы с дедушкой и бабушкой отправлялись гулять, то часто захватывали с собой хорошую сапёрную лопатку. Классическая такая лопатка с деревянной ручкой, выкрашенной в бежевый цвет. Дед её приобрёл ещё в годы первой чеченской кампании.

Так вот. Стоило только пару раз копнуть такой лопаткой в означенном месте для того, чтобы преодолеть слой чернозёма и уткнуться в толстенный слой непонятного строительного мусора. Да, слой чернозёма там составлял всего около десяти сантиметров. Дальше начиналось какое-то чудовищное месиво из битового красного кирпича, осколков стеклянной и глиняной посуды, всякого рода железок, изуродованных до неузнаваемости ржавчиной, а также прочего тому подобного мусора.

Чего в том месиве только не попадалось!

Нам с дедом нередко доводилось находить там монеты времён Российской империи. Больше всего нам попадалось монет времён Екатерины Второй. Несколько меньше было монет времён Николая Первого. Ещё реже встречались монетки конца девятнадцатого и начала двадцатого века, отчеканенные как раз при последних Романовых. Монет советской эпохи почти не было. За всё время наших раскопок мы обнаружили только две.

Обнаруживались там целые медные тазы, нисколько не пострадавшие от долгого пребывания под землёй, чугунные сковородки, угольные и спиртовые утюги, съеденные ржавчиной и теперь рассыпавшиеся прямо в руках кухонные ножи.