Теплая компания (Те, с кем мы воюем). Сборник

Этот султан мог на свободе подсчитать, что принадлежало Турции и что уже не принадлежит!! Именно – Турция потеряла за истекший век: Грецию, Румынию, Сербию, Черногорию, Болгарию, Восточную Румелию, Кипр, Боснию и Герцеговину, Тунис, Триполи и часть Закавказья. Египет, Крит.

Собственно говоря, турецким султанам приходилось обращаться с географической картой своей родины, как с процентной бумагой – каждый год отстригать от нее купоны – Сербию, Черногорию, Триполи и т. д.

Преемнику Абдул-Гамида, Магомету, досталась одна голая процентная бумага без купонов… Эта бумага так мала, что он каждый день рискует ее потерять.

Территория и население

Ошибочно думать, что если Турция – Турция, так уж она и должна быть населена турками.

Пример Нидерландов, населенных совершенно посторонним народом – голландцами, должен бы удержать географа от столь поспешного утверждения.

Действительно, Турция населена османами и то изредка.

А слово «турок» употребляется в Оттоманской империи, как ругательное слово, означающее понятие "грязный, невежественный мужик…" (см. И. Голобородько).

Так что, турки часто переругиваются на базарах:

– Ах ты, турок этакий!

– От такого слышу!

Восточные границы Турции соприкасаются с Россией. Если мы у них что-нибудь и отвоюем, то границы все таки будут соприкасаться. Да послужит это лукавым османам некоторым утешением!

Северная – примыкает к Черногории, Австрии, Сербии и Румынии.

Нельзя сказать, чтобы страны эти были польщены таким соседством.

Западная – проходит по Адриатическому и Ионическому морям, а южная – теряется в бесплодных пустынях Аравии и Африки. Впрочем, и предыдущие границы тоже постепенно теряются.

В этих границах заключены разные народы, связанные общностью жизненных интересов. Общность заключается в том, что одна часть населения режет другую, а другая часть населения протестует.

Турецкие города

Турецкие города строятся крайне своеобразно: каждый строит дом, где хочет. То, что у нас называется улицей, у турок не существует. Дома часто строятся посредине улицы. Конечно, есть узкие переулочки, но они созданы именно условиями постройки – нужно же было по какому-нибудь пути подвозить строительные материалы.

Переулки эти так узки, что два встретившихся осла (четвероногих, а не строители) застревают между стен; поддерживая традиции своего племенного упрямства, разойтись не могут и, большей частью, гибнут. Скелеты их растаскивают собаки впредь до новой ослиной встречи (Элизе Реклю).

Крыши домов напоминают остроты бульварных газет – они плоски, стары и исполняют чуждую им роль – на них сидят по вечерам.

Часто узкие кривые переулки перерезываются кладбищем. Дело в том, что турецкие кладбища не выносятся за черту города, а устраиваются тут же, под боком.

Делается это для того, чтобы не тащить далеко родственника – лень. Да и жарко.

И если турок, потерявши родственника, имеет возможность спустить его из окна комнаты прямо в яму у стены – такой турок считает себя удачником и баловнем судьбы.

Много ли, действительно, турку надо.

Турецкие дома устраиваются кое-как. Назначение дома очень ограничено – насовать туда побольше жен и детей, а самому сидеть в кофейной.

Холостые и бездетные турки домов не имеют – живут в кофейне.

Дома турки не обедают – едят в кофейне.

Они и спали бы в кофейне, но нельзя, нужно идти к женам – так велит шариат (кажется, автор к месту ввернул это турецкое словечко).

Вот картина турецкой улицы:

…Жарко. Узкая каменная улица, посреди которой бьет фонтан. На припеке у фонтана томятся ослы, буйволы, верблюды и лениво потягивают из фонтана холодную воду. Тут же под многочисленными копытами копошатся ребятишки – ничего, если кое-кого и раздавит буйволовое копыто – детей много, а поднимать скандал по этому поводу лень.

Назначение дома очень ограничено – насовать туда побольше жен и детей, а самому сидеть в кофейной.

Хозяева и погонщики животных забрались в полутемную прохладную кофейню и потягивают черный густой кофе из таких маленьких чашечек, что проглотить ее по рассеянности – не представляет особого вреда для здоровья. Пьют кофе, молчат, затягиваются наргилэ[6]).

Молчат.

Турок, вообще, не разговорчив.

Между восемью часами утра и шестью часами вечера, турок способен поддержать только такой разговор:

– Кофеджи! Кофе.

– Да.

Подсаживается сосед. Молчат.

В исходе двенадцатого часа первый замечает:

– Жарко. Э?

Спрошенный турок погружается в глубокую задумчивость. Очевидно, его внутренно взволновал и вызвал массу соображений вопрос соседа.

После долгого молчания, он вздыхает и разражается речью:

– Да, – говорит он.

Солнце жарит во всю. Кофе выпит. Вода, полагающаяся к нему, тоже выпита. Оба поворачивают глаза и сосредоточенно глядят на ослепительно сверкающую горячую улицу.

– Осел прошел, – выдавливает из себя один.

– Да, – после мучительного раздумья соглашается сосед. – Это верно.

– Наверное, Абдулки кривого.

– Его. С подпалиной.

– Стало прохладней.

– Вот осел прошел…

– Да. Вечер.

– Уходишь? Храни тебя Аллах.

– И тебя. Кофеджи! Еще.

– Ты же хотел уходить?

– Промочить горло надо; от разговора пересохло.