Теплица

Совсем рядом виднелись его внутренности; затянутые дымкой, неясные, они наполняли взгляд массой голубых и зеленых линий и плоскостей, на некоторых из них — убийственно-прекрасных и холодных даже на вид — горели оранжевые блики — от солнца, все еще скрытого от людей.

— Этот ледяной зверь хочет сожрать нас! — вопили толстячки, в панике бегая по палубе. — О нет, о нет, настала минута нашей смерти, ледяной смерти в этих жутких морозящих челюстях.

— Лед! — вскричала Яттмур. — Да! До чего же странно, что эти глупые пузатые Рыболовы догадались первыми. Грен, эта вещь называется «лед». В болотах у Долгой Воды, где жили толстячки, росли маленькие цветочки, которые мы зовем хладотелами. В определенное время эти цветы, которые растут в тени, делают холодный лед, чтобы держать в нем свои семена. Когда я была ребенком-женщиной, я ходила на болота, чтобы добывать эти ледяные капельки и сосать их.

— А теперь эта большая ледяная капля хочет высосать нас, — произнес Грен, когда на него с ледяного свода пролилось несколько пригоршней холодной воды. — Что нам делать, сморчок?

Оставаться опасно, так что надо искать выход, — гнусаво пропел сморчок. — Если лодка соскользнет с ледяного уступа, утонут все, кроме тебя: лодка пойдет ко дну, и лишь ты один умеешь плавать. Мы должны немедленно покинуть судно и забрать с собой толстячков Рыболовов.

— Верно! Яттмур, милая, выбирайся на лед, я отправлю за тобой этих четверых дурачков.

Четыре дурачка не испытывали желания покидать лодку, хотя она уже наполовину оказалась залита водой. Когда Грен прикрикнул на них, они отпрянули и бросились врассыпную, с писком и криками уворачиваясь от него.

— Спасите! Пощади нас, о пастух! Что сделали мы тебе, четыре невзрачных грустных клочка грязи, что ты собрался скормить нас ледяному чудищу? Помогите! Помогите! Увы, мы были столь противны, что ты решил обойтись с нами таким ужасным образом!

Грен бросился к ближайшему — самому волосатому — толстячку, но тот с воплем увернулся и бросился прочь, дрожа обвислой грудью:

— Не меня, великий зверский дух! Вот трое других, которые не любят тебя, — убей их всех, но пощади меня, который любит…

Грен сбил его с ног подножкой. Человек-толстячок плашмя полетел за борт, завершив неоконченную фразу пронзительным визгом. Не раздумывая, Грен прыгнул за ним, и оба плескались в ледяной воде, пока Грену не удалось покрепче ухватить бессвязно лопочущего толстячка за волосы, чтобы подтянуть поближе к лодке. Рывком он перевалил его через борт, и тот неуклюже растянулся, с плачем рухнув в лужу у ног Яттмур.

Окончательно подавленные этой демонстрацией грубой силы, остальные трое людей-толстячков смиренно перебрались из своего убежища прямо в пасть ледяного зверя, стуча при этом зубами от холода и страха. Грен последовал за ними. На мгновение все шестеро замерли, вглядываясь в грот, казавшийся по меньшей мере гигантской глоткой. Звон, раздавшийся позади, заставил их обернуться.

Один из висящих над головами ледяных клыков обломился и упал, воткнувшись в настил палубы — прежде, чем соскользнуть в сторону и разлететься в ледяную крошку. И сразу же, словно дождавшись условленного знака, из-под лодки послышался шум куда более громкий. Весь уступ, на котором покоилась лодка, подался вниз, ненадолго высунув из темной воды длинный и тонкий ледяной язык. Он еще не успел пропасть из виду, как лодка сильно накренилась и в нее хлынул темный поток. Растерянные люди молча наблюдали, как быстро она наполнялась, все глубже погружаясь в бурлящие воды, — пока на поверхности не осталось ничего, кроме осколков льда.

Какое-то время лодку еще можно было разглядеть под водой: поднялся легкий туман, а солнце вновь покрыло широкую спину океана размашистыми мазками холодного огня.

Все это заставило Грена и Яттмур уныло отвернуться. С исчезновением лодки они оказались узниками айсберга. Четверо людей-толстячков молча последовали за ними, когда, избрав единственно возможный путь, те забрались в цилиндрический тоннель во льду.

Окруженные со всех сторон сосульками, они продолжали ползти, и под их коленями плескалась студеная вода. Каждый звук отдавался здесь многоголосым эхом. Каждый шаг звучал все громче, тогда как тоннель продолжал сужаться.

— О духи, мне здесь совсем не нравится! Лучше б мы утонули вместе с лодкой. Далеко еще ползти? — спросила Яттмур, уткнувшись в замершего на месте Грена.

— Ползти некуда, — мрачно отвечал он. — Мы в западне. Это тупик.

Свесившиеся почти до самого пола, толстые сосульки преградили им путь не хуже стальных решеток. Закрытая их частоколом, впереди была лишь твердая ледяная стена.

— Как трудно человеку живется на этом свете! — с горечью воскликнул Грен. — Он, наверное, здесь появился лишь случайно, иначе бы мир был устроен куда лучше!