Тепло его объятий

Она зашла в лифт, и на следующем этаже к ней присоединилась счастливая пара: забавный полный юноша и худенькая, маленькая, как птичка, девчушка. Влюбленные ворковали, не замечая присутствия посторонней женщины, обнимались и целовались. Римма видела в их нежности друг к другу то, что когда-то присутствовало в их с Глебом отношениях. С Димой все выглядело иначе: были страсть и азартное стремление нарушить границы. Но на похоти и риске брак не строится. Он строится на доверии и уважении. Именно поэтому она вышла когда-то за Глеба.

А теперь рушила свою жизнь собственными руками.

Лифт спустился вниз, и влюбленные выпорхнули в холл, где было много других – веселых, счастливых, довольных собой и жизнью – людей. Римма продолжала стоять в кабине. Она еще не решила, куда идти.

Глава 7

Первый час Римма провела на улице, глядя на далекие огоньки, мерцающие в сумрачной долине, и стараясь успокоиться. В полном одиночестве она бродила по тропкам, петляющим между деревьями. Снег, искрившийся под ногами, круглая луна в радужной дымке, морозная свежесть и чарующая тишина вскоре дали ей то, что она искала.

Глядя на звезды, мелькающие в прорехах облаков, Римма остановилась и уткнулась носом в теплый шарф. «Как же я завидую вам, горы, – подумала она, стараясь согреть дыханием замерзшие кончики пальцев. – Вы не предаете, не обманываете, не делаете ошибок. А потому и не раскаиваетесь ни в чем. Мы же, люди, так глупы, что портим свою жизнь, тратя ее на ерунду. Вы просто горы и все. А кто же я?»

Язвительный внутренний голос дал ей ответ. Римма поморщилась и побрела дальше.

Она не была готова к новому разговору с мужем, поэтому решила пока не возвращаться в номер. Римма нуждалась в уединении, которое смогла найти в полутемном баре отеля. Заказав бокал сухого мартини, она устроилась за самым дальним столиком, чтобы никто не мог помешать.

Затеяв интрижку на стороне, она не думала о том, что рано или поздно придется отвечать за свои действия. Все люди склонны гнать от себя мысли о смерти, разлуке и расплате. Римма не была исключением. Теперь она не знала, что ответить мужу на вопрос о красноречивых следах на своем теле. Можно, конечно, продолжать лгать. Но только кто же ей поверит?

Чем больше Римма думала о последнем разговоре с Глебом, тем больше злилась на Диму. Почему-то она была уверена, что он нарочно оставил отметины на ее теле. Словно хотел отправить послание ее мужу: «Теперь твоя жена принадлежит мне. И я делаю с ней все, что заблагорассудится».

Своими действиями Дима лишь подтвердил догадки Риммы, что он эгоист и думает только о себе. Это низко – так подставлять женщину, которой признаешься в любви. Но не моральные качества любовника тревожили Римму больше всего. Ей было по-настоящему больно от поведения Димы. Как он мог обнимать ее утром, а несколько часов спустя любезничать у нее на глазах с другой женщиной?

Кто она ему? Жена или невеста? Просто любовница? Почему он не признался, что не свободен?

В баре начала играть живая музыка. Приятная и романтичная. От бархатного мужского баритона с сипотцой по коже побежали мурашки. Песня, естественно, была о любви. Любовь причиняет людям столько страданий, но их помыслы все равно сосредоточены на ней.

– Киллин ми софтли, – мурлыкала себе под нос Римма, – киллин ми софтли[4].

Баритон пел о том, как кто-то кого-то медленно убивает своей песней. «Очередная грустная сказочка для взрослых», – подумала Римма с внезапной злостью. Любовь не имеет ничего общего с этими лирическими сопельками. Все значительно жестче, грубее, грязнее. Ты живешь привычной жизнью, занимаешься обычными делами, а потом – хоп! – и тебе снесло крышу, и с этого момента твое поведение становится совершенно непредсказуемым, бессмысленным, безумным. Люди калечат свои судьбы из-за недолговечного чувства, которое вскоре рассеется, как дым, дурманивший мозги.

Взять хотя бы пресловутых Ромео и Джульетту. Стали бы они так убиваться (в буквальном смысле), если бы дожили до тридцати? Или, например, до сорока? Куда бы подевалась вся их страсть? Осталась бы только скучная действительность, в которой эти двое успели бы надоесть друг другу.

«Может, стоит узаконить супружеские измены? – рассуждала Римма, вертя в руке запотевший стакан. – Не в этом ли все дело? Допустим, прожили супруги вместе три года, или пять, и имеют право на пару недель расстаться, чтобы освежить чувства. Вкусив наслаждений на стороне, снова сходятся и живут душа в душу до следующего внебрачного отпуска. Ведь все именно так и поступают, только скрывают измены. А ведь это естественно – пробовать что-то новое, неизведанное, получать новые впечатления».