Тепло его объятий

– При том, что если ты ему неверна, то хотя бы щади его чувства. А что, если он тебя увидит? Или кто-нибудь шепнет, что его жена ошивается в отеле с другим мужчиной?

– Какой же ты…

Не найдя нужных слов, Римма пулей вылетела из бара. У дверей лифта она столкнулась с Ириной. Та прошла мимо, задрав голову и с силой вбивая каблуки в пол.

Обернувшись ей вслед, Римма прищурилась.

* * *

Вечер давно перешел в ночь. Постояльцы отеля еще толклись в холле, но голоса большинства звучали сонно и вяло.

Еще один день закончился: для кого удачно, для кого не очень. А самой несчастной была, несомненно, Римма. Так ей казалось. Все мы склонны преувеличивать неприятности. Страдаем, переживаем, убиваемся по пустякам, вместо того чтобы взять и все исправить и начать жить заново, не совершая прежних ошибок.

Римма присела на уютный диван в дальнем углу, но через некоторое время начала ловить на себе недоумевающие взгляды портье за регистрационной стойкой. Не хватало еще, чтобы он начал выяснять, не плохо ли ей и не хочет ли она чего. Римме не хотелось ни с кем общаться. За сегодня она наговорилась достаточно.

Пришла пора возвращаться в номер. Как бы Римма ни стремилась спрятаться от мужа, но идти было некуда.

Открыв дверь, она с облегчением обнаружила, что Глеб спит, нарушая тишину размеренным сопением. В номере было темно и душно. Стараясь не шуметь, Римма разулась и положила ключ на полочку. Сейчас, оказавшись в тишине и полумраке, где приходилось выверять каждое движение, она почувствовала, что пьяна. В ушах еще звенело от музыки и шума в баре. Волосы пахли сигаретным дымом. Ноги отяжелели и немного заплетались.

«Докатилась», – сказала она себе, открывая окно, чтобы глотнуть свежего воздуха и проветрить комнату.

Глеб не проснулся. Он лежал на боку, закутавшись в одеяло по самую макушку. Возможно, ему снилось что-то приятное. «Это хорошо, – подумала Римма. – Пусть хотя бы во сне отдохнет от такой негодной супруги».

Осторожно закрыв окно, она отправилась в душ, чтобы смыть с себя запахи этого вечера. Умывшись, она переоделась в пижаму. Пошатываясь, добралась до кровати и легла, натянув на себя свободный край одеяла.

Лежа на спине она смотрела в потолок, пока не заметила, что он начал качаться то в одну, то в другую сторону. Закрыв глаза, она постаралась остановить эту карусель, но силы мысли было недостаточно. Внезапно она почувствовала приступ тошноты. Вскочив с кровати, бросилась в ванную. К счастью, она успела наклониться над унитазом прежде, чем ее стошнило.

– Вот черт, – бормотала она в перерывах между позывами. – Дура, дура несчастная…

Стоило оторваться от унитаза, как все повторилось. Держась за скользкие бортики, Римма опустилась на колени. Тошнота изматывала. Желудок давно опустел, но спазмы не прекращались. «Так мне и надо», – повторяла про себя Римма, моргая слезящимися глазами.

Давным-давно, в прошлой жизни, она уже испытывала нечто подобное. Жанка, ее подруга по институту, собрала дома девичник. Родители укатили за границу, наказав любимой дочери вести себя хорошо и все такое прочее. Они были врачами. Оба по хирургической части, так что спиртного в квартире хватало: их постоянно одаривали – кто шампанским, кто коньячком, а кто и более экзотическими напитками. Благодарные пациенты преподносили также коробки конфет, которые уже и складывать было некуда. Одним словом, материальная база под посиделки была подведена основательная.

Вначале подруги решили пить разноцветные ликеры и гадать на кофейной гуще, но вскоре как-то незаметно перешли на более крепкие напитки, и гадание не задалось. Сплетничали, хвастались, пели хором, пытались танцевать. Кто-то предложил украсить девичник представителями сильного пола. К счастью, никому не дозвонились, а если и дозвонились, то не сумели сформулировать мысль. Полчаса спустя квартира превратилась в вытрезвитель самого низкого пошиба.

Всех тошнило: по очереди и вместе. Жанка опорожняла желудок из открытого окна, Римма успела единолично занять туалет, остальные справлялись как могли. Итог получился плачевный. Соседи снизу увидели загаженный подоконник и вызвали полицию. Блюстители порядка, не сумев проникнуть в нехорошую квартиру, не придумали ничего лучше, чем наябедничать по телефону Жанкиным родителям. Те отменили вылет и помчались домой, где застали всю компанию вповалку.

Римму забрал отец, прочитавший ей наутро лекцию о женском алкоголизме. Она тогда прониклась и решила, что в жизни больше не прикоснется к спиртному. Слово, данное себе, она не сдержала. И вот результат – плачевный, но вполне ожидаемый.

Из зеркала на Римму взглянула отдаленно похожая на нее женщина – бледная как смерть, с висящими вдоль щек сосульками волос.