Тепло лютых холодов

Алексей направился в дом. Сразу пахнуло теплом и влагой. Потом он ощутил острый запах еды и понял, что не только зверски устал, но утрачивает способность сопротивляться накатывающему на него, словно асфальтовый каток, анабиозу. Алексей даже испугался, сознавая, что прямо здесь, на входе, может вдруг отключиться. То-то будет!

«Почему так? Не столь уж сильно от путешествия устал… Разве для меня, давно натренированного военным образом жизни, теперешняя нагрузка может считаться достойной внимания… Тогда отчего эта непомерная усталость? Будто наркотики заглотил… Не осталось ни воли, ни сил сопротивляться… Может, подозрения Величко имеют смысл?

Затуманенным мозгом Алексей не придумал ничего иного, как прикусить себе губу. Боль слегка прочистила сознание. Алексей стал соображать. Огляделся.

Изначально примитивная мебель, без намёка на изысканность, давно потерлась, облупилась, покоробилась. Продавленный посредине диван изрядно засален, но прикрыт чистой скатёркой. Убогие венские стулья опасно расшатаны. Зато чистенькие рамочки с семейными фото и иконка разместились на почётных местах. Две прикрытые боковые двери указывают на наличие других комнаток. Под неказистыми самодельными подоконниками нет привычных батарей центрального отопления. «Неужели печи?»

Лопочущая с улыбкой на непонятном языке женщина призывно протягивает к нему обе руки. И по ним сразу понимается, что эти руки всю жизнь не знали ни отдыха, ни покоя.

Алексей поздоровался с хозяйкой по-русски, поскольку литовские слова так и не вспомнил. Из последних сил приветливо улыбнулся. Пропустил вперед себя хозяина, стоявшего в дверях за спиной Алексея, и, наконец, рассмотрел и его самого. Может сорок пять уже исполнилось. Какой-то весь рыжий. И лицом, особенно шеей, и волосами. На вид – слабак. Руки, красные от мороза, интенсивно их растирает. Холеным его не назвать… Лицо серьезное, а взгляд открытый, даже добрый, смеющийся. Сказал жене что-то по-литовски, и она захлопотала, забегала туда-сюда вокруг стола и по кухне. Маленькая, улыбчивая, но какая-то… Из подземелья, что ли? Ненарядная, неаккуратная… Не хотелось бы Алексею, чтобы его Людмила когда-нибудь такой же стала. Одежда чистенькая, но сработавшаяся, залатанная.

«Но всё-таки есть в ней обаяние… От искренности и большой доброты, пожалуй!» – отдал должное хозяйке Алексей.

Хозяин подвёл его к наливному умывальнику на кухне, указал на мыло и полотенце, и Алексей еще сильнее прочувствовал непритязательный крестьянский быт. Вёдра с водой на лавке у стены. Некоторые из них греются у горячей печи русского типа. Давно не белая эмаль газовой плиты на две конфорки, видимо, питающейся от баллона. К нему через грубо пробитую дыру в побеленной кирпичной стене ведёт толстый чёрный шланг. Тусклое освещение под густо закопченным и запаренным потолком… Тощая серо-полосатая кошка, трущаяся о ноги хозяйки и мешающая ей подносить посуду и еду.

«Да уж! – отметил про себя Алексей. – А считается, будто все литовские семьи как сыр в масле в своих домах… Этим же – явно живётся трудновато! Весьма! Видимо, в том и корни их гостеприимства. Сытый-то голодного никогда не понимает! Сытый просто не додумается кого-то накормить, даже если рождён нежадным! А эти – к нам, армейским перекати поле, – всей душой! Чудеса, да и только!»

Наконец Алексея усадили на диване, включили ему маленький черно-белый телевизор. Как раз завершалась программа «Время». Бессменная мелодия означала прогноз погоды. Всё по-прежнему… В Прибалтике бесконечные морозы, пришедшие откуда-то из Арктики и забывшие убраться обратно!

– Сколько ещё хлебнуть придётся с ними? – спросил хозяина Алексей, чтобы не молчать.

– Да, да! Вот корова у нас застудилась… Не уберегли… Даже вода в колодцах стынет! Уж такого здесь никогда…

– Вы говорили, на флоте служили? – спросил Алексей.

– О! Это давно забытая песня! – задумчиво, но с улыбкой произнёс хозяин. – А вспоминать приятно. Хорошее было время! Хорошие ребята! Необходимая стране работа! Теперь на флоте три года служат… Мы служили четыре! Тогда душа домой рвалась – сегодня, хоть сейчас обратно! Странно?

– Нет, скорее типично. Людям непременно нужно знать, что они делают важное дело! Знать, что они нужны родине! Без этого люди теряют смысл жизни, силу и покой…

– Может, я схожу за остальными? Долго они почему-то… – переживал хозяин.

– Не волнуйтесь так, Семён. Они и сами с мороза в тепло спешат… Сейчас придут! – успокоил хозяина Алексей.

Действительно, через пару минут вся компания, начиная с Величко, стала по частям вклиниваться в небольшую комнату.

– Вот что, ребята! – предложил Величко, сразу оценив обстановку. – Я думаю, будет правильно, если вы поочерёдно разденетесь и сложите свои теплые штаны и куртки в прихожей. Иначе не только здесь не поместитесь, но и от жары разомлеете. Автоматы и подсумки аккуратно в тот угол поставьте. Коваленко! Глаз с оружия не спускать! Задача ясна? Тогда, вперед… То есть, назад, в прихожую!

Свою жену хозяин представил всем лично, и было заметно, что он ею гордится: