Тепло наших рук (СИ)

— Предлагаю прогуляться вдоль набережной, — улыбнулся Саша.

Они, петляя между домов, останавливаясь в переулках и опасаясь машин, наконец вышли к набережной Фонтанки. В воздухе запахло водой. Алёнка втянула Питерский воздух, улыбнулась Саше. Ловко взобралась на красные гранитные перила и легко и уверенно, как будто не балансировала над неугомонной и своенравной рекой, зашагала рядом с Сашей. Тот тревожно косился в сторону подруги, заметно нервничал.

— Ты чего, Саш, — рассмеялась вдруг Алёна, поймав на себе очередной тревожный взгляд Абрикосова, — испугался, что ли?

— Да ты что. Просто думаю: если богиня огня столкнётся с богиней воды, то что будет? Землетрясение? Взрыв? Извержение.

— Ха-ха-ха! — закатив глаза и поставив руки на пояс, искусственно рассмеялась Алёнка, посмотрела вниз: — О, Чижик-Пыжик!

Саша оглядел набережную. Здесь было удивительно тихо: не так, как в жаркие летние дни, когда туристы толкутся, давят друг друга в тщетной попытке попасть монеткой на постамент бравому чижу. Саша, Арт и Фил любили приходить на Фонтанку с мая по сентябрь как раз в это время суток: жара, если она, конечно, была, спадала, люди разбредались по домам, позволяя подросткам сколько угодно загадывать желания и бросать монетки. И Фил почти всегда попадал.

— А давай кинем монетки? — хитро прищурился Саша, вытаскивая из кармана ветровки мелочь.

Алёнка хмыкнула, предложила Саше пари. Кто попадёт — того и желание. Саша легко согласился. Кидали на счёт «три». «Чтобы Саша перестал за меня беспокоиться!» — подумала Алёна, глядя, как монетка летит на постамент. «Чтобы Алёна перестала игнорировать меня!» — загадал Саша, слишком сильно вцепляясь руками в гранитный бордюр. Монетки сверкнули. Одна из них пролетела мимо. Вторая приземлилась рядом с Чижиком-Пыжиком.

— Моя? — Алёна опасно наклонилась вперёд, пытаясь разглядеть: её пять копеек попали на чижа или Сашины десять копеек.

Резко крутанулась на пятках с видом победительницы, не удержалась, заойкала, замахала руками. Наклонилась сначала вперёд, потом отклонилась назад. Саша не думал. Он просто резко схватил Алёну за запястья и потянул на себя. Алёна выдохнула, останавливаясь.

— Спасибо, — буркнула, положив руки на плечи Саши, спрыгнула с толстых гранитных перилл от греха подальше.

Саша положил руки ей на талию, улыбнулся:

— А ведь это моя монетка попала.

Алёна насупилась: она искренне надеялась, что её победоносный вид ослабит бдительность Саши, и он не заметит десяти копеек на самом краю постамента. Не вышло.

— Ну, давай, загадывай, только быстро, — нахмурилась она.

Саша окинул её коварным и влюблённым взглядом. Алёнка вздрогнула, хотела выпутаться из объятий Саши, но было поздно. Он мягко, аккуратно, как будто бы Алёнка была сделана из сахара, коснулся своими губами её губ. Алёнка сначала зло нахмурилась, хотела треснуть нахала по голове букетом. «Да ну, ещё цветы на него тратить!» — сердито подумала потом, спрятала руки за спину, приподнялась на носочки, чтобы было удобнее целоваться.

Отпрянули друг от друга. Саша смотрел на Алёнку хитро, приподняв одну бровь. Алёна смотрела на Сашу сердито, хмурила брови. Весь её вид как будто спрашивал: «Ну и зачем?»

— Так надо… — таинственно улыбнулся Саша, взял её за руку. — Если ты всё ещё хочешь со мной гулять, то прошу, богиня огня.

— Естественно. После твоего поцелуя я пойду с тобой гулять, но… — хитро оскалилась. — Если что, у меня всегда с собой шокер.

— Ох, как страшно! — иронично отозвался Саша, заправил Алёнке прядь за ухо, разжал ладонь. В ней лежала конфета. — Хочешь?

— Давай, — буркнула Алёна, забирая с ладони Абрикосова сладость, запихала её в рот, бурча: — хоть зажевать твой поцелуй. Фокусник фигов.

Саша ничего не сказал. Лишь легко усмехнулся. Этим ему и нравилась Алёна: своей беспечностью, искренностью в мыслях и чувствах. Простотой, в конце концов!

А Алёна не понимала, почему доверилась Саше. Что-то внутри влекло её к нему. Они петляли по улицам, стучали ногами по асфальту, вдыхали запах ночи. А потом Саша резко свернул в подворотни.

И они снова торопливо стучали подошвами обуви по асфальту, пока Саша не остановился под старой жёлтой пятиэтажкой. Потянул на себя красную облезлую железную дверь, пустил Алёну вперёд.

В подъезде было темно и холодно. Алёна неосознанно жалась к Саше, чувствуя холодную кожу его перчатки. С каждой ступенькой становилось всё страшнее и страшнее, Алёна, тихо ойкая, готова была слиться с Сашей. Он лишь улыбался краем губ и уверенно поднимался всё выше и выше. Дошёл до последнего этажа, до железной решётки, опутанной цепью и ржавым большим замком. Остановился. Поднял ладонь. Повертел перед Алёнкой длинными металлическими палочками.

— Это что — отмычки?! — успела вскрикнуть она, но Саша бесцеремонно захлопнул ладонью рот Жаровой, зашипел на неё.

Та, выпучив глаза, пыталась возмущаться, но Сашина рука не позволяла разгуляться вовсю. Саша подкинул связку отмычек, вставил очередную в замочную скважину, прислушиваясь. Замок щёлкнул. Саша кивнул, осторожно отпустил Алёнкин рот, поманил её за собой рукой.