Тепло под сердцем (СИ)

Поймал и пригвоздил к кровати одну ее руку, вторую. Анна, хихикая, поцеловала его в короткие вихры и сдалась. Яков удовлетворенно вздохнул, а затем рассказал о визите в часовню на Смоленском кладбище.

С открытым ртом выслушав рассказ, Анна недоверчиво переспросила:

- Кого ты там видел?

- Ар-ха-хангела! – веселый Митрофан, появившийся через открытую форточку, что-то подправил на головках гостиничных цветов и подвинул вазу подальше от края.

- Он добрый! И меня почти не ругал, ну разве что чуть-чуть. Ой, вы опять? Исчезаю…

Штольман взглянул на себя и Анну со стороны. Жена лежала в его объятиях, на нежном лице ее проступил румянец от застигнутой сыном позы, но глаза улыбались. А рука Якова была уже не на талии Анны, как мгновение назад, а гораздо ниже.

«Как так выходит? Хотел же просто поговорить».

Он поцеловал любимую в щеку и откатился на постели, уставившись в беленый потолок.

«Буду искать следы невиданных зверей. Вон там жираф».

Анна же, потрясенная встречей мужа с Михаилом, внезапно вскочила с кровати.

- Ну и ну, Яков! К тебе сошел… да я даже произнести такое не могу. Хорошо, я поняла, ты не отступишься. Но как ты будешь искать Прокопова? Заснешь под наркозом и твой дух будет искать его по городу? А если не найдет – на следующий день все заново? Так нельзя. А как можно? – Анна что-то неслышно забормотала, из чего Штольман расслышал только: – Радостью друг для… Радостью…

- Можно я тебе помогу? Вот так, например, – она присела рядом и поделилась пришедшей в голову идеей.

- Ты хочешь, чтобы мы поймали его вместе?

Анна серьезно кивнула.

Он шепнул: – А слушать меня будешь?

Широкая улыбка на лице жены была ему ответом. Яков нашел ее зовущие губы и целовал так самозабвенно, что не заметил, как в номер влетел Митрофан. Услышав пыхтение, Штольман покосился на сына, смиренно вздохнул и сказал:

- Хорошо. Вместе.

Яков потянул за свисавший над кроватью шнурок светильника и выключил свет.

- Сейчас давай спать.

В слабых отсветах серого вечера Анна понаблюдала, как муж раздевается спиной к ней. Увидела его резковатые движения и как тщательно он укрылся одеялом. Забралась на постель, легла рядом, положила ладонь на широкую грудь и тихо пробормотала:

- Яша, ты спасаешь меня так часто, что я не знаю, как тебя благодарить. Пожалуйста, в следующий раз, как я буду готова сделать что-то… странное, просто запри меня.

- Обязательно. Запереть тебя в спальне было моей мечтой уже лет шесть, – он поцеловал ее ладонь.

Анна перебрала в памяти давние затонские события.

- Это когда я осталась на ночь у сумасшедшей баронессы? Где ты еще меня из горящего сарая вытащил?

- М-м-м…

Задумавшись, Анна забралась под второе одеяло.

- Когда ты ревновал меня к молодому криптографу, вроде его Павлом звали? Или когда я пошла искать Мореля?

Штольман ухмыльнулся.

- Вспоминай, Анечка, вспоминай. Можешь начать с детства. На годик домашнего ареста наберется.

- Да ну тебя! – Анна отвернулась на другой бок, и Яков тут же повернулся следом, ухватил, вжал в себя, оставив меж ними одеяло.

- Расскажи какую-нибудь историю про непослушную Аннушку. Только не ерзай, умоляю.

- Тебе правда интересно?

- Конечно. Будет что детям рассказывать.

«Детям». Анна растаяла.

- Сейчас припомню... Вот – мне лет десять было, я прочитала книжку про индейцев и с Кириком, сыном кухарки, отправилась в лес.

- Всегда знал, что ты хулиганила с мальчишками, – поцеловал ее в шею муж.

- Мы стащили из кухни ножи и печенье. Погуляли, малины наелись, потом на поляне сделали мишень и тренировались в меткости, но один нож отскочил и порезал Кирику щеку. У него еще шрам остался, он потом им очень гордился.

- А ты?

- А я… Я поцарапалась. Платье порвала в кустах, огромная была дырка. И комары нас заели, так что вернулись мы грязные, в крови и все распухшие от укусов.

- Марья Тимофеевна была рада?

Анна сонно пробормотала: – Она у тети Липы была. А папа сказал…

Что сказал Виктор Иванович на неподобающее поведение доченьки, Яков так и не узнал. Анна заснула.

«Счастье мое», – Штольман невесомо прикоснулся губами к её волосам.

«Сердись на меня, ругайся. Даже убегай. Я всегда верну тебя и буду любить так, что ты забудешь о приключениях».

Он улыбнулся своим мыслям.

«Ненадолго. Придется после мальчика еще над девочкой… поработать. Интересно, двое детей остановят Аню в стремлении помочь всем духам?»

…

Проснулся Яков от писка Митрофана и бьющих в глаза солнечных лучей. Окна номера были открыты настежь, чистейший утренний воздух был напоен запахами цветов.

- Мама, просыпайся, а то пропустишь. Ну просыпайся же!

Юный признак пощекотал лицо Анны колоском.

- Мам! Смотри!

Анна потянулась, села на постели, обвела взглядом спальню. И ахнула.

Повсюду – на вчерашнем букетике в вазе, на свежесобранных цветах и листьях, разложенных по номеру, просыпались бабочки. Оранжевые, розовые, с яркими сполохами красавицы всех цветов радуги расправляли крылья, разбуженные жаркими лучами. Одна из лимонниц села на нос Анны и тут же вспорхнула, спугнутая её рукой, а затем разноцветное облако затрепетало, закружилось и вылетело к солнцу.