Тепло под сердцем (СИ)

С замирающим сердцем Анна вбежала в медицинский флигель управления. Домой она не заезжала, уговорив Семена, что к мужу надо срочно.

- Здравствуйте, Владимир Семенович. Яков у вас? Вы на сколько ему дозу рассчитали?

- Анна Викторовна, рад вас видеть, – взглянул на брегет Ярцев.

- Господин Штольман в порядке, я только что проверял. Ему спать еще примерно четверть часа. Сегодня я дал ему меньшую дозу, хотя ваш благоверный настаивал на большей.

Получив горячий поцелуй в щеку, полицейский врач довольно пробурчал: – Я рад, что в вашей семье есть хоть один человек, обладающий здравым смыслом. Вы когда-нибудь расскажете мне, Анна Викторовна, зачем это все? Я очень любопытен.

- Когда-нибудь – обязательно!

Анна направилась было к двери комнатки, но остановилась.

- Разрешите воспользоваться халатом? Я вам позже верну!

Штольман мирно спал в подсобке, и Анна, заперев дверь, пошептала ему на ухо ласковые слова. Ничего не произошло, и девушка решила немного подождать с нашатырем.

Ерзая, она попыталась стащить с себя промокшее платье. Влажная ткань липла к нижней рубашке, та – к телу, и Анне пришлось изворачиваться, чтобы вылезти из пришедшего в негодность наряда.

«Поеду в халате. А что, сестра милосердия, еду по вызову. Да вообще никто не увидит, попрошу Семена закрытый экипаж найти. Ой, теперь ведь можно Митю от себя не отпускать! Наконец-то! А кстати, где мой любимый баловник? Полетел к бабушке рассказывать героическую историю?»

Она огляделась в поисках сына, стащила с себя белье, нашла в углу комнатки старую сумку и запихала мокрое туда, чтобы позже вернуть Ярцеву его собственность. Заодно нашла тут же на вешалке какое-то полотенце и обтерлась досуха.

«Опять у меня водные процедуры. Ох, Яков, какой ты был нежный в том отеле… Попробую тебе что-нибудь такое же сделать», – она представила, как выглядят смазанные чем-нибудь вкусным плечи Штольмана, которые ей всегда нравилось не просто гладить, а целовать и даже облизывать, такая у Якова была волшебная кожа.

Накинув халат, Анна улыбнулась.

«Это мне придется наручниками воспользоваться, а то Яша не даст мне насладиться и быстро куда-нибудь уложит».

- Аня… – простонал Штольман, и Анна кинулась к нему.

- Яков, ты проснулся? Как себя чувствуешь?

Сбивчивые, приглушенные слова Якова звучали, как бред. Анна поняла, что дух мужа будто не может удержаться в теле.

«Запутался в мирах? Ох, Яша, допрыгался! Дух Штольмана, ну-ка сиди на месте!»

Решительно подтянув полы халата, Анна забралась на диван, стиснула талию Якова коленками, склонилась над его грудью.

- Яшенька, я держу тебя! Открой глаза, посмотри на меня, пожалуйста. Ты нужен мне, Мите, друзьям! Полиции, наконец! Будь со мной! Ты мне еще девочек обещал, сестренок нашему малышу, помнишь? Я так тебя люблю, Яков…

Сознание к Штольману возвращалось медленно и с перерывами. Еще на набережной он сказал сыну помочь ему вернуться в тело, а потом сразу лететь домой и устроить с помощью Петра Ивановича скромный праздник. И, похоже, свои силы Штольман переоценил.

Но сейчас открыл глаза.

От радости едва ли понимая, что говорит, Анна уткнула палец в его грудь.

- Яков Штольман! Вот только попробуй еще раз от меня уйти, дух зловредный! Яшенька! Ты со мной?

- Халат… – непонятно сказал Яков.

- Что халат, Яша? Все хорошо? Ты встать можешь?

Неверной рукой Яков откинул полы халата Анны с её груди и расплылся в улыбке, уставившись на открывшуюся красоту.

...

Вернувшийся с вопросом от Петра Ивановича Митрофан от удивления открыл рот. Его добрая и нежная мама лежала на отце сверху и то смеялась, то ругалась, при этом почему-то не пыталась выскользнуть из объятий. Называла Штольмана то негодяем, то отъявленным развратником, который и близко к смерти будет искать себе удовольствий, а еще без устали целовала его счастливое лицо.

Когда Митя разобрал, где именно находятся руки Якова, он хихикнул.

- Родители, праздник откладывается?

Штольман шевельнул ладонью под халатом.

- Понял. Пойду дяде Семену напишу, что у вас… перерыв, во!

====== Глава 18. Цепочка ======

- Милейший Яков Платонович!

Из обращения губернатора Штольман сразу понял, что дело у того личное. В иных случаях Клейгельс обращался к нему без этакого надрыва.

- К сожалению, мое внутреннее сопротивление собственным недостаткам внезапно дало сбой, – прохаживаясь вокруг стола, Николай Васильевич подергивал себя за бакенбарды, – и печальным итогом сего происшествия послужило то, что крайне дорогое сердцу моей возлюбленной супруги Евстафии Сергеевны владение в Ревельской губернии…

Яков почувствовал, что сейчас зевнет. Он удержал ладонью челюсть и потер переносицу. Анне ночью не спалось, и она то бродила по дому, то уходила в ванную, а ближе к утру даже порывалась пойти гулять по городу. Когда Штольман молча начал одеваться, Анна взглянула на его закрытое лицо и поняла, что перебрала с капризом. В итоге она улеглась на кровать, попросила Якова просто быть рядом и положила его ладонь себе на живот. Тут же внутри Анны что-то будто мурлыкнуло и успокоилось – кроха Штольманов решил, что так засыпать ему нравится.