Тепло под сердцем (СИ)

«Ловкие, шельмецы. Карты держат так же, как в маяках, но уже не сигналят, висты зарабатывают честно. Нет! Вот – перед маяком меняют положение тела. Наверняка Фальке придумал, он и час сможет без движения высидеть».

Услышав знакомый смех у входа в игровую залу, Яков взглянул в том направлении. Сузил глаза. И бросил на стол младший козырь вместо старшего.

«Ах ты ж… японский городовой!» – выругался про себя Штольман. Недавно Митя, желая порадовать маму салютом, взорвал в спальне петарду, и Яков очень образно высказал свою радость при виде испуганной Анны и прилетевших на постель осколков. После чего пришлось запомнить на будущее – его хулиган впитывает все, что говорит отец, с удовольствием повторяя при случае новые слова.

Но сейчас дело было не в Митрофане. За столик в противоположном углу залы уселись двое – господин Миронов и полный юноша в сером сюртуке, поверх воротника которого волнами спадали каштановые локоны.

Скрипнув зубами, Штольман заставил себя сидеть смирно и доиграть заказ, а затем извинился и предложил сделать перерыв. Калязин предложение принял, Фальке лишь кивнул, но Яков на них уже не смотрел.

…

- Добрый вечер, Петр Иванович. Представите меня вашему спутнику? – в широкой улыбке Штольмана было что-то зловещее.

Миронов обменялся с родственником рукопожатием и поспешил пояснить: – Это господин Лазюкин, вы с ним, Яков Платонович, уже встречались. Он немного изменил… эээ… что вы изменили, Антон Павлович?

Молодой человек поежился.

Сверля взглядом изящно уложенные локоны, Яков протянул юноше ладонь.

- Прическу, Антон Палыч, не так ли?

- Немного… Я, пожалуй, отлучусь на минуту, – пробормотал Лазюкин. Не ответив на рукопожатие, он выскользнул из-за стола, при этом задев Штольмана бедром. В дальнем коридорчике юноша увидел на двери силуэт джентльмена, немного помялся и вошел внутрь. Сразу после этого в дверь шмыгнул субтильный парень, которого Яков уже видел среди игроков в покер.

Мужчины у столика взглянули друг на друга. Петр Иванович молча вздохнул, как бы говоря: «Яков Платонович, ну вы сами все знаете…» Яков знал и всерьез сердиться на Миронова не мог. Вместе они поспешили к уборной, причем дядюшка Анны остался снаружи. Войдя внутрь, Штольман увидел, как игрок вытирает руки полотенцем, а юноша с пунцовыми щеками таращится на стену.

Яков плеснул водой на лицо и дождался, пока субтильный выйдет.

- Антон Павлович, как же вы быстро исчезли! – Штольман притиснул жену к умывальнику.

- Позвольте поинтересоваться, где ваши волосы?

От этого низкого шепота по шее Анны побежали мурашки, и она ухватилась за пиджак Якова.

- На месте. Как твоя игра? – сказала она, не поднимая глаз.

Он провел пальцами по её воротничку. Короткая шевелюра оказалась париком, а собственные волосы Анны были тщательно подколоты и заведены под рубашку. Яков выдохнул.

Уловив, что настроение мужа изменилось, Анна привстала на цыпочки и прошептала:

- Яшенька, я бы не сделала с ними ничего плохого, я знаю, как они тебе нравятся. Не сердись, прошу, я же с дядей пришла. Мне очень хотелось посмотреть, как ты играешь.

- Мама, ты опять мальчик! – пропищал Митрофан, вклиниваясь между родителями.

- Ух, как здорово! А ты писсуаром умеешь пользоваться? Хочешь, покажу?

Редко, но бывало, что Яков Платонович впадал в оцепенение от своей странной семьи, далеко выходящей за рамки обыденности. Вот и сейчас он не нашелся, что сказать. Лишь покачал головой.

«Может, сын будет простым и понятным? Хотя с генами Анны Викторовны на это надеяться трудно».

Он вздохнул.

- Пап, там эти гады без тебя не мухлюют? Стереть у них нолик в росписи?

- Последи за ними, малыш, чтобы карты на крапленые не подменили, с них станется. Стирать ничего не надо.

Когда Митя умчался с радостным уханьем, Штольман дотронулся большим пальцем до губ жены, а затем привлек к себе и постоял неподвижно, впитывая её сладость.

- Аня, я никогда тебе не говорил, что мне нравится один мальчик?

Повеселевшая Анна улыбнулась.

- Митрофан? Он чудо, да.

Легко толкнув Якова незаметным под слоями одежды животиком, Анна выскользнула из объятий и встала у биде. Подобрала полы сюртука, отчего фалды его разошлись на пояснице и, хихикая, спросила:

- Митя хотел мне показать и убежал. Яша, я правильно делаю?

Штольман покосился на дверь, но за нею было тихо, да и Миронов был на страже. Яков подошел к жене сзади, вжал в себя восхитительные округлости, обвил руками бедра.

- Мужчины, милая…

Он расстегнул пуговки на застежке брюк Анны.

- делают вот так.

Ощутив, как жарко стало внутри, Анна вздрогнула, а Штольман понял, что сделал глупость. Контраст грубоватой ткани брюк и шелкового кружева панталончиков мгновенно сосредоточил его желание на тончайшей полоске ткани под пальцами. Яков сжал челюсти и попытался вернуться в реальность. Услышав предупредительное покашливание, он тут же застегнул брючки, одернул полы сюртука и повернул Анну к выходу.

«Штольман!» – заругался он на себя.

«Ты что, хотел, чтобы тебя застали в объятиях с мальчиком?»