Тепло твоих рук

Не обращая ни на что внимания, Энни уложила голову лошади себе на колени. Поглаживая Звездочку по шее, она тихонько напевала что-то успокаивающее. У Келли сжалось горло.

— А где же Стив? — с возмущением спросила Энни. — Он мог бы помочь ей, уверена.

Келли понимала чувства девочки, но знала, что присутствие Стива ничего не изменило бы. Тем не менее она тоже пожалела, что отпустила конюшего на выходные.

— Энни, Стив не сделает ее снова молодой. Звездочке очень много лет, она устала, ослабла и хочет выйти из этого старого тела и обрести свободу.

— Почему вы не говорите прямо, что она умрет? — Энни укоризненно взглянула на Келли.

— Энни, ты ведь любишь Звездочку? — Келли вытерла слезы.

— Конечно, люблю. — Девочка нежно погладила кобылу по шее, а та, вздохнув, закрыла глаза и почти перестала дышать.

— Понимаешь, когда животное стареет, оно больше не может пользоваться своим телом и должно покинуть его.

— Понимаю. — Голосок Энни прервался рыданиями. — Но я только что получила Звездочку. Это несправедливо. Вы говорили, что с ней все будет хорошо, а теперь она умирает.

— Мне очень жаль, Энни. — Келли обняла девочку, изо всех сил сдерживая слезы.

Она горько упрекала себя за то, что позволила Бренту купить старую лошадь, но, подумав о том, как счастливо та прожила последние недели, Келли немного успокоилась.

— Келли? — Марк Хансон, седой ветеринар, лечивший лошадей в Сомон-Крик, сколько Келли себя помнила, вошел в стойло.

Заметив Энни, он недоуменно взглянул на Келли, и та лишь беспомощно пожала плечами. Вспомнив о том, что, по словам Брента, Энни винила себя в смерти Иветт, Келли дрогнула. Если отослать Энни из конюшни, не подумает ли она, что ее присутствие спасло бы Звездочку? Но, оставшись со старой лошадью, девочка получит сильную душевную травму. Келли колебалась.

Ветеринар, став на колени, быстро ощупал лошадь, потом сел на корточки и положил руку на плечо Энни.

— Дитя мое, твоя лошадь очень стара. Она долго не протянет. Мы можем сделать для нее только одно — устроить ее поудобнее. Ты сделаешь это?

— Конечно. — Энни взглянула на него глазами, полными слез. — Я люблю ее. Она мой лучший друг, и я не хочу, чтобы она мучилась. Вы только скажите, что я должна сделать.

Слова давались Энни с трудом, но девочка вела себя так разумно, что Келли стало стыдно за себя. Теперь она и не помышляла отослать Энни из конюшни. Марк коротко проинструктировал девочку, и она пообещала ветеринару, что будет ухаживать за Звездочкой до самого конца. Келли, едва сдерживая эмоции, пошла проводить ветеринара.

— Келли, трудно сказать, сколько она протянет. Если хочешь, я сделаю ей укол, — предложил Марк.

— Это не моя лошадь, и я не имею права принимать решения, а кроме того, это будет слишком тяжело для Энни. Она выполнит все, что пообещала вам, и по-своему попрощается с лошадью.

Марк уехал, а Келли, взяв в доме одеяло и подушку, снова вернулась в конюшню. Она укутала Энни одеялом и подложила ей под спину подушку, чтобы девочка могла опереться о стену стойла, а сама села рядом с ней на подстилку из опилок.

Так они сидели, прижавшись друг к другу, а над ними Красавица качала головой и временами ржала, чтобы привлечь к себе внимание старой кобылы. Занимался день, и каждый хриплый вздох лошади казался последним. Энни понемногу поила кобылу и продолжала поглаживать ее шею, что-то приговаривая и напевая умирающему животному. Келли оставалась возле девочки, отходя лишь ненадолго, чтобы позаботиться о других лошадях и принести Энни чашку какао и носки. Энни же была полностью поглощена заботой о Звездочке. Прибирая в конюшне, Келли мучилась сомнениями, правильно ли поступила, позволив Энни остаться в конюшне, но ей не удалось бы заставить ее уйти. Энни хотела ухаживать за лошадью и знать, что она сделала для нее все. Келли не имела права лишить девочку этого.

В середине дня кобыла вздохнула в последний раз, и слабый свет в ее глазах окончательно померк. Энни зарыдала, Келли, обняв девочку, увела ее от лошади, и они вместе забились в угол стойла. Келли поглаживала девочку по спине, а Энни изливала ей свое горе.

* * *

Брент в панике бросился к открытой двери конюшни, откуда раздавались отчаянные рыдания Энни. Он решил, что голыми руками убьет лошадь, причинившую вред его ребенку. Через открытую дверь стойла Брент увидел на подстилке из опилок неподвижное темное тело лошади, а в углу Келли, обнимавшую плачущую Энни. Снова переведя взгляд на лошадь и осознав, что случилось, Брент ухватился за перегородку стойла.

— О Господи! Эта лошадь! Она мертва! Энни, сейчас же пойдем отсюда! — Какого черта они сидят здесь, в стойле?! Шагнув к ним, он вырвал дочь из рук Келли и, не обращая внимания на мольбы девочки, старавшейся высвободиться, вышел с ней из стойла.

— Папочка, стой! Отпусти меня!