Теплое сердце зимой

Эль какое-то время разглядывала свои ногти. На прошлой неделе она нанесла черный лак, и края уже были в сколах.

— Что бы там ни было, мы со всем справимся, — пробормотал он.

Он всегда так говорил.

Она подняла взгляд. Ее отец почти избавился от акцента, но многие ей говорили, что он выглядит как француз, кем он и являлся. И, хэй, он каким-то образом умудряется хорошо пахнуть и выглядел отлично в черном нейлоновом костюме после целого часа кручения педалей в подвале. Это так по-французски, наверное.

Ему было сорок шесть, если она правильно помнила. Это значит старый? На слух — да.

— Нам нужно поговорить о вчерашнем вечере, — сказала она.

Он дернул плечами, а потом откинулся на спинку стула. Когда отец опустил глаза на стол, Эль захотелось плакать. Он каким-то образом догадался о ее поступке. Может, по следам шин на подъездной дорожке или…

«Солнышко, когда ты взяла эту тачку, ты была взрослой и сейчас попала во взрослую передрягу».

Когда в голове прозвучал голос незнакомого мужчины, Эль зашипела и сдавила пальцами виски.

— Ты в порядке? Эль!

Она отмахнулась от папиных рук, когда он потянулся к ней.

— Я в норме. Просто не выспалась.

Когда боль отступила, она тоже откинулась на спинку стула.

— О прошлом вечере. Пап, я знаю, что ты…

— Давно следовало вам рассказать.

В своих мыслях она закончила фразу так: «… не разрешаешь мне брать твою машину без разрешения и надзора».

А вслух она спросила:

— Рассказать что?

Что он установил в гараже скрытые камеры и уже знал о том, что она каталась на БМВ?

— О Меган. — Он снял полотенце с шеи и прижал к лицу. — Я просто не знал, как рассказать об этом, и я переживал за ваши чувства.

— Меган? — Эль представила женщину, подошедшую к двери, такую из себя уверенную и надушенную, такую… сексуальную. — Подожди, та, что приходила вчера?

— Да.

— Прошлой ночью было не первое твое свидание с этой женщиной?

Он выдержал паузу, прежде чем ответить. И, опустив взгляд, покачал головой.

— Нет, не первое.

Эль подалась вперед.

— Как долго… подожди, ты встречаешься с ней? В смысле, она твоя подружка?

— Я не знал, как подать это. — Он посмотрел на нее. — Для разведенных нет настольного учебника, чек-листа, что и как делать. И я не знал, как будет лучше.

— Ну, вранье детям — точно не к лучшему.

Он кивнул.

— Это справедливо, и ты имеешь право злиться. Я просто пытаюсь быть деликатным по отношению к…

— Маме? Это о ней ты на самом деле беспокоишься?

— Слушай, я знаю, у нее сейчас трудные времена. Я знаю, что ты ездишь к ней, и что все сложно. Знаю, ты переживаешь за нее. Я тоже переживаю за нее.

Эль нахмурилась

— Значит, Меган — твоя подружка.

Папа сделал глубокий вдох.

— Да, это так.

Осознав сказанное, Эль просто сидела и моргала. А потом посмотрела на кроссовки возле зимних ботинок и на авокадо с яблоками. Внезапно за их столом на четыре персоны в их новом «семейном» доме, на пустом стуле появился призрак.

— Срань Господня. Папа, как давно это продолжается? — А потом она сложила дважды два. — Ты издеваешься? Все эти деловые встречи? Вечерние конференции, когда тете Бэт приходилось оставаться с нами? Все потому что ты виделся с Меган…

— Я не знал, как сказать вам. Прости.

— И как давно ты врешь нам? — Она скрестила руки на груди. — Сколько?

Когда отец не ответил, Эль окатил холодный ужас.

— Вы из-за нее развелись? О, Боже, ты изменял маме?

— Нет, конечно же, нет.

Он ответил то, что должен был. Но глаза снова опустил в стол.

— Если ты врешь мне сейчас, и я впоследствии об этом узнаю, — сказала Эль тихим голосом, — я перееду к маме и заберу Терри с собой. И плевать, если в той квартире грязно.

— Эль… — Он тихо выругался на французском. — Все очень сложно. Отношения между мной и твоей мамой, особенно в самом конце, были… просто все было очень запутанно.

Эль толкнула стул назад, и когда она встала, парка упала с колен на пол.

— Это статус в «Фейсбук». А не причина для уничтожения семьи.

Всю ее жизнь отец был ее оплотом и гаванью, ее примером. Сейчас она чувствовала себя заблудившимся ребенком.

— Расскажи мне, — настаивала Эль.

— Мы с твоей мамой давно отдалились.

— Потому что ты изменял ей!

— Нет, это произошло позднее. — Было сказано невзначай, словно он вообще не собирался ничего говорить. И в этот момент, казалось, он сосредоточился. — Люди расходятся, Эль. Это грустная правда. Мы начали с лучшими намерениями, но… все изменилось. Особенно после того, как ее родители погибли в автокатастрофе. Она ушла в себя, и я ее не виню.

Смутные воспоминания о двойных похоронах мелькнули на поверхности сознания и тут же исчезли. Она не могла сейчас думать об этом.

Когда Эль снова села на свой стул, отец выругался и протер лицо полотенцем.

— Это целиком и полностью моя вина. Я будут честен относительно этого. Я… я много работал, она погрузилась в горе… и мы… охладели.

— Но вы были женаты. — Эль чувствовала себя меньше своей сестры лет на десять — так тонко она говорила. — Вы любили друг друга. Когда-то.