Теплое сердце зимой

Джон Мэтью и Зэйдист вышли из стройного ряда и обошли стол. Оба, улыбаясь, взяли в руки по черному кинжалу.

Куин и Блэй опустились на колени. Коснувшись ладонями коврика, они смотрели друг на друга.

И да, Куин прекрасно осознавал, что его лицо сейчас украшает ухмылка до ушей. Боже, как он этого хотел.

— Блэйлок, сын Рока, я спрашиваю тебя, как зовут твоего хеллрена? — спросил Роф.

Глаза Блэя были такими красивыми, когда он заговорил:

— Он Куин. Мой возлюбленный… Куин.

— Куин, кровный отец Рэмпейджа и Лирик, как зовут твоего хеллрена?

Куину пришлось откашляться из-за внезапного комка в горле.

— Он Блэйлок. Моя единственная любовь — Блэйлок.

Джон Мэтью подошел к Блэю. Зи — к Куину.

Куин и Блэй смотрели друг на друга, не морщась, пока на их коже вырезали имена, буквы врезались в плоть их плеч. А потом Тормент высыпал соль сначала на Блэя, а затем на Куина.

Ни разу, ни на мгновение, ни один из них не отвел взгляд.

Пока имена навсегда не запечатлелись на коже.

А их сердца, уже соединенные навеки, пылали от любви.

***

— О, спасибо, отец, — сказал Блэй, обнимая отца. — И мамэн, я так рад, что вы здесь!

Лирик обняла его так крепко, что почти выдавила весь воздух из легких.

— Как будто мы могли это пропустить! Ну наконец-то! А где мои внуки?

— Вон там, у рождественской елки в библиотеке.

Лирик взяла своего хеллрена за локоть.

— Пошли! Я должна подержать на руках своих внуков. И думаю, я хочу то же самое.

Рок побледнел.

— Детей?

— Не глупи. Новогоднюю елку. Она ужасно красивая, и когда к нам придут дети, я хочу, чтобы они чувствовали себя как дома.

Рок, закатив глаза, поцеловал свою супругу и подмигнул Блэю.

— Как скажешь, дорогая.

— Это правильный ответ, любовь моя, — сказала Лирик, когда они двинулись сквозь толпу. — Какой ты умный мужчина.

Во всем фойе люди оживленно разговаривали, пили спиртные напитки, ели…

— Битти! — крикнул Блэй. — Эй, Битти…

Улыбаясь, девочка подскочила к ним, в своем ярко-желтом вечернем платье с оборками.

— Вы связаны! — воскликнула она, запрыгнув к нему на руки. — Я так счастлива!

Блэй обнял ее и вернул обратно на пол.

— Я просто хотел, чтобы ты знала — ты проделала огромную работу по планированию нашего праздника!

— И дядя Блэй, у нас свадебный торт! — Она указала на место, где на платформе стояло пятислойное творение, покрытое шоколадной и ванильной глазурью. — Это ваша свадьба, и этот торт — свадебный!

Блэй улыбнулся.

— Ты чудесная, ты это знаешь?

— Мой отец все время мне это говорит. — Она нахмурилась. — И мне лучше пойти и убедиться, что с Лэсситером все в порядке. Он переживал из-за торта — что он тебе не понравится из-за двухцветной глазури. Так что я дам ему знать, что все в порядке.

— Он идеален. Скажи ему, что все идеально.

— Заметано.

Девушка, приплясывая, прыгала вокруг Фьюри и Кормии, пролетела мимо Мэнни и Пэйн, огибая Рофа и Бэт, которые целовались поверх головы Рофа-младшего.

— Хэй, хеллрен.

Блэй начал улыбаться еще до того, как повернул голову. Куин подошел близко- близко к нему… и это было странно. Несмотря на то, что ничего не изменилось, но формальность, буквы, вырезанные на спине, и весь процесс подтверждения своей любви перед обществом, заставили почувствовать себя иначе. В хорошем смысле.

— Привет, хеллрен.

А потом они оба расплылись в глупых улыбках.

Как полные идиоты.

— Эй, послушай, можешь пойти со мной? — спросил Куин. — Знаешь, ну, в ванную… и нет, не для того, чтобы перепихнуться.

— Ну да, конечно.

— Нет, я серьезно. Это не для… ну ты понял. — Пока Блэй смеялся, Куин наклонился к нему и поднял брови. — Но этим мы займемся немного позже. Планируй целый день.

— Жду с нетерпением.

Когда они обошли подножие лестницы и вместе нырнули в гостевую ванную, Блэй задумался, что происходит. А потом они вместе сели на скамейку.

Когда Куин глубоко вздохнул, Блэй начал беспокоиться.

— Что-то не так?

— Нет, нет. Нисколько. Это лучшая ночь в моей жизни. Но есть кое-что, что я хотел бы сделать наедине. Только для тебя и меня. Другие не должны и не увидят в конечном итоге, а я просто…

Блэй погладил Куина по руке.

— Что это?

Куин переместился на одно бедро и поморщился, когда кожа вокруг раны на его плечах натянулась. А потом он достал что-то золотое.

— Помнишь, ты дал мне его? В том баре? — спросил он.

Блэй сразу узнал, что показал ему Куин.

— Мой перстень. Конечно.

— Вот, возьми.

— Ты отдаешь его мне или… — Блэй замолчал, когда Куин разжал другую руку, показывая в центре ладони что-то, от чего перехватило дыхание. — О Боже…

Это был еще один золотой перстень, и Блэй знал, чей он, еще до того, как взял в руки тяжелое украшение и заметил герб.

Кольцо Лукаса. То, которое ему вручили в ночь после превращения. То, что было у него на пальце, когда его нашли в масляной бочке — именно по кольцу они смогли его опознать.

Этот перстень Лукас передал Куину.

Потому что Куину такой его родители так и не дали.