Теплый дом. Том II: Опекун. Интернат. Благие намерения. Детский дом (записки воспитателя)

Она пришла год назад к нам в детский дом и попросила дать девочку на воспитание. Конечно же, даже очень хорошему человеку просто так никто ребенка на воспитание не даст. И она начала добросовестно собирать необходимые документы.

Показали ребят — выбрала почему-то Лилю. Та согласилась и стала на выходные ездить к своей опекунше. Но уже на третий раз заявила, что приезжать будет только на воскресенье, а вечером уезжать обратно в детский дом. Так и поступала: побудет, посмотрит телевизор, попьет чаю с пирожными — и обратно.

А добрая женщина никак не могла понять, как это девочка-сирота не хочет приобрести маму? Теперь вот хотела на лето уговорить Лилю остаться у нее — Лиля ни в какую.

— Поговорите хоть вы с ней… Может, послушает… — Женщина опять прижала платочек к глазам.

Для нее это был удар — и нелегкий! Привязалась к девочке, уже свыклась с мыслью, что Лиля со временем станет относиться к ней как к матери. Она была одинока. Сорок девять лет — возраст сложный. Вроде сегодня еще и ничего, а что будет завтра? Будет ли к кому обратиться, попросить стакан воды подать?..

— Я ей все потом оставлю… У меня и обстановка, и кое-что на книжке… Не думайте, я не в обузу… Просто с ней не так одиноко…

Пыталась говорить с Лилей.

— А что там делать? Скука! — лениво отвечает Лиля. — Ну, посидим, она все с расспросами… Каждый раз одно и то же — чем кормят да куда водят… Ну, ходили мы с ней в парк один раз. Ой, смехота! Под руку меня взяла — и ведет! А куда мне с ней под руку? Со старухой?! Только позориться.

— Это жестоко так говорить, Лиля. У нее доброе сердце, и она хочет тебе добра. Почему бы тебе не остаться с ней на лето?

— Тоже скажете. Что, она меня на бухгалтерскую зарплату в Сочи повезет? Нетушки… Жить буду в детском доме, а к ней — в гости ездить. Нормальная тетка… Подарки дарит, иногда «трюльник» даст…

Уговорить Лилю не удалось. Чтобы завоевать их сердца — слишком мало было лишь пожалеть, накормить, одарить.

— Простите, но ничего не получилось, — извинялась я перед незадачливой опекуншей. — А если вам хочется воспитывать детдомовского ребенка — возьмите совсем маленького и растите, как мать. Ночами не спите, от хворей лечите, живите его радостями и бедами. Тогда и он к вам привяжется. А этих — поздно. Они ведь привыкли, что им все обязаны. И ваше доброе отношение «Лиля принимает снисходительно. Такие никогда не будут испытывать чувство благодарности к человеку, пришедшему со стороны, за проявленную к ним доброту. Но зато возненавидят того, кто им в чем-нибудь откажет, когда они сами потребуют.

…МОРОЖЕНОЕ — ТОЛЬКО ДЕТЯМ!

В Сочи с нами ехала учительница из школы — Ирина Дмитриевна. Милейшая женщина, чуткая и деликатная. «Заставили» ее семейные обстоятельства. Муж Ирины Дмитриевны журналист, дома — наездами. Дачи своей не было. Вот и решилась она с тремя своими детьми (старшая десятиклассница и двое близняшек — пяти лет) ехать на юг, сопровождая нашу группу. Ирина Дмитриевна — учительница с большим педагогическим опытом. В школе ее любили. Вела она химию.

Третьим взрослым была медсестра — студентка медучилища.

На базе нас встретили очень дружелюбно. В столовой был накрыт стол — по-королевски роскошный. Всего видимо-невидимо! Взрослых усадили за отдельный столик, предупредив — доппитание только сиротам. Дискриминация такого порядка продолжалась и после — плюшки, пирожные, мороженое — только детям. Лично меня это не очень огорчало — прибавлять в весе не хотелось, и все же было неприятно. Но дети, к их чести, против такого расклада возроптали. В детском доме я с ними ела за одним столом.

Они не были жадными. Хотя и жадничали очень часто.

Но это по другим мотивам.

О первом обеде стоит рассказать в деталях.

Несмотря на невиданную щедрость, с которой был накрыт стол, никто в особый восторг не пришел. В детском доме на праздники закатывались пиры и похлеще — чего только шефы не привозили к столу! А в подарках шефов — такие сладости, какие домашнему ребенку и не снились.

Неприятности и неожиданности начались в разгар обеда. Обслуживающий персонал, с трепетным волнением наблюдавший за трапезой сирот, разочарованно и обиженно изучал содержимое тарелок, соусниц, салатниц, переместившихся теперь на мойку. Большая половина блюд оказалась несъеденной, а из остатков пищи был состряпан такой винегрет, что и поросята эту мешанину отказались бы есть: суп был вылит в салат, жаркое смешали с окрошкой. В кувшине с компотом плавали шпроты и селедочные хвосты…

Больше такой оплошности работники питания не допускали. Еду выдавали порционно, хотя в добавке никому не отказывали. Кроме того, зная аппетиты наших детей и свойство жевать на сон грядущий, я упросила директора базы Тамару Трофимовну выписывать продукты «на чай», который мы устраивали вечером перед сном. Сгущенка, пряники, сахар, конфеты — сколько хочешь! Потом еще наварили варенья из алычи. В общем, умереть голодной смертью детям опасность не грозила.

С кормежкой разобрались, но вскоре обнаружились другие скользкие моменты, обещавшие со временем стать проблемами.