Теплый год ледникового периода

У Дмитрия Данилова – вышел. И если бы я не был знаком с его романом «Горизонтальное положение», «146 часов» вызвали бы у меня восхищение. Именно так, на мой взгляд, должен выглядеть путевой очерк пассажира поезда. Конечно, можно нафантазировать, ввести интересных попутчиков, дать одну, другую человеческую исповедь. Но, по-честному, стенограмма – и есть исчерпывающая форма такого рода произведения. Рассказчик сидит на своём пятачке, смотрит в окно, поглядывает (именно поглядывает) на соседей и отмечает в блокноте или ноутбуке скудные впечатления. А поезд везёт его из одного конца страны в другой. Огромной, разнообразной страны, остающейся за стеклом.

Вот цитата:

«Смешанный лес и пустые открытые пространства.

Наступает вечер. Теперь местность выглядит ещё более уныло. Скоро Новосибирск.

Вот и Новосибирск. С берега Оби открывается панорама Новосибирска с несколькими выделяющимися высотными зданиями, хотя назвать их небоскрёбами всё же затруднительно.

Посередине Оби стоит несколько больших барж.

Поезд переезжает Обь и крадучись, со скоростью примерно пять километров в час, подбирается к станции Новосибирск. Подбирается, подбирается, и наконец подбирается.

На станции Новосибирск население вагона резко увеличивается. Соседние боковые места занимают мужчина в белой футболке с надписью Russia и женщина в розовой футболке с надписью Russia.

Отправление поезда от станции Новосибирск.

Широкие улицы и высокие дома Новосибирска. В темноте сияет зелёная неоновая вывеска «Зелёные купола».

Наступает ночь, за окном практически ничего не видно».

С одной стороны, именно то, что есть на самом деле. Больше, если не фантазировать, написать вряд ли что получится. Нет, конечно, можно зафиксировать множество деталей, но это окажется психологической неправдой, – человек, находящийся в вагоне, тем более не первый день, не хочет замечать детали, он томится своим здесь пребыванием, ему здесь тягостно, даже если он сел в этот вагон ради того, чтобы всё описать.

Но, при уважении к методу Данилова, я как читатель протестую. Я прочитал «Горизонтальное положение», написанное также, ещё два-три подобных по стилю рассказа, и больше уже не могу. Путевой очерк читал без всякого удовольствия. И, судя по рецензиям на сайте премии «Национальный бестселлер», новое произведение Данилова «Описание города» – в том же ключе.

Тот же стилистический самоповтор мы видим и в романе Сергея Самсонова «Проводник электричества». Я с трудом могу представить себе читателя, наслаждающегося этой огромной, нарочито сложно написанной книгой. Тем более после «Аномалии Камлаева» и «Кислородного предела»…

Закончу этот обзор новой прозой одного из самых ярких дебютантов начала 00-х Дмитрия Новикова из Петрозаводска.

Его рассказы «Муха в янтаре», «Там, где зимуют тритоны», «Куйпога», «На Суме-реке», «Рубиновый вторник», опубликованные в «Дружбе народов» и «Новом мире» и вскоре составившие сборник «Муха в янтаре», были встречены с огромной и дружной радостью. Эти рассказы стали, прошу простить за штамп, свежей струёй в довольно-таки душной атмосфере нашей тогдашней прозы.

Дмитрий Новиков (параллельно с Ильёй Кочергиным) открыл нам нового героя – вроде бы сугубо городского человека, уже пожившего, но не вжившегося в реалии постсоветской действительности. Эта душевная неустроенность провоцирует героя на смешные, но искренние безрассудства («Рубиновый вторник»), гонит за город, к природе («Куйпога», «На Суме-реке»), которую герой не понимает, боится, и недаром – природа только обостряет тоску.

Постепенно герой Новикова примирился с природой, почувствовал в ней настоящую силу и поддержку. Но та нота тоски, что заставляла читателя сострадать герою, исчезла. Рассказы – «Строить!», «В сетях Твоих», «Змей» – стали всё сильнее напоминать этнографические, краеведческие очерки. Читать их интересно и полезно, но не более. Слёзы, как лично у меня до сих пор происходит при чтении «Там, где зимуют тритоны», «Куйпога», не наворачиваются…