Теплый год ледникового периода

В XX веке произведений, где были бы попытки выражения авторской идеи, мы знаем немного – что бы хорошего ни говорили сегодня об эпохе социализма, но уж точно литература не была тогда свободна. Поэтому, видимо – парадокс? – не появилось талантливых книг о том, как здорово живётся при социализме: талантливому писателю было просто опасно писать такие книги, от него прогрессивное общество вполне могло отвернуться. Некоторый социалистический свет позволялся лишь дебютантам, и здесь в первую очередь мне вспоминаются аксеновские «Коллеги»…

Уже двадцать с лишним лет наша литература абсолютно свободна. От всего. До самого недавнего времени и большинство писателей чувствовали себя абсолютно свободными от общественных да и гражданских обязанностей. Лишь в последний год всполошились. Правда, всполошились не художественными произведениями, а речами на митингах, шквалом колонок, постов в ЖЖ.

Русская литература знает немало примеров, когда большие писатели теряли свой дар, распыляли энергию, сгорали в общественной работе, в статьях, речах, политической и идеологической борьбе. Шолохов, Фадеев, Зазубрин, Федин, Твардовский, Распутин… Но у них в начале их творческой жизни были великие достижения, последние же двадцать лет великими литературными достижениями, по-моему, не отмечены.

Художественная литература давно не востребована не только как великая летопись, но и как мощнейшее орудие борьбы. Литературно талантливые борцы есть, но хватаются они за какие-то палочки антиутопии, прутики сатиры, пугачи гротеска, песок колумнистики и не видят гаубицы прозы. Обидно.

Сентябрь 2012 г.

Всё это было бы смешно…

Летнего затишья в общественно-политической жизни у нас нынче не было. Да и трудно вспомнить, когда оно было. Именно летом, в жару, в сезон отпусков и самой природой диктуемой расслабухи и происходит по-настоящему важное.

Не буду перебирать события ушедшего лета. Скажу лишь, что, по-моему, в июне-августе мы все перескочили в какое-то новое историческое измерение. А может, оно и не новое, а старое, хотя разница невелика. Жутковато от того, что нами можно так легко управлять – взять и парочкой провокаций переместить из новейшей истории в средние века или в какую-нибудь постновейшую эру. Впрочем, большую часть человечества так и перемещают заинтересованные в чём-либо сильные мира сего.

А с другой стороны, главное, нам не скучно. Пусть жутковато, зато чувствуешь, что живёшь, а не прозябаешь, не спишь, а пытаешься осмыслить происходящее, различить так называемые тенденции, угадать знаки.

3 сентября я поднялся с кровати в благостном состоянии, отвёз дочку в школу, точно, наверное, так же, как возили детей москвичи в школы лет двадцать-сорок назад; Каретными переулками дошёл до работы, включил компьютер. И сразу наткнулся на новость: «Директор Московского бюро по правам человека Александр Брод объявил голодовку в знак несогласия с тем, как прошёл подбор кандидатов на вакантные места в президентском Совете по правам человека».

Александра Семёновича я немного знаю лично, периодически встречаю его публикации, рассылаемую его Бюро информацию о нарушении прав… Далеко не во всём он мне симпатичен, но за права человека, по крайней мере, бьётся, продолжает традицию советских правозащитников.

В общем, можно сказать, что Александра Брода я считаю серьёзным человеком, но объявление им голодовки вызвало у меня усмешку. Тут же вспомнилась песня «Доктор Хайдер снова начал есть…». Нет, голодовка, бесспорно, жест сильный, отчаянный. Только вот сколько мы видим случаев, когда дело кончается достаточно комично, – помнится, Дмитрий Олегович Рогозин с однопартийцами голодал в здании Думы и, ничего не добившись, пошёл в думский буфет. Олег Шеин голодал-голодал, а потом прекратил. И пусть простит меня Сергей Удальцов, которого уважаю, разделяю его политические взгляды, но ничего ведь конкретного он своими голодовками не добился. Для того чтобы привлечь внимание, заострить проблему, тем более целей добиться, у крепких взрослых мужиков, по моему мнению, есть другие пути.

Правда, вспоминаются ирландские революционеры, Анатолий Марченко, пошедшие до конца… Для них голодовка оказалась единственным орудием – все они находились в длительном заключении.

Не думаю, что Александр Брод будет голодать до своей победы… А чего он, собственно, добивается?