Теплый сентябрь

Наши радиопередатчики, развёрнутые в районах Луги и Мги, посылают в ночное небо узконаправленные сигналы, которые принимаются высокочувствительной аппаратурой Х-G*****, установленной на Ja-88A, позволяющей пилоту вести свою птичку точно в полосе сигнала радиолуча, далее штабной гауптман сказал, что не будет утруждать обер-лейтенанта названием аппаратуры и другими нюансами. Но пояснил, что лётчикам нужно только строго следовать своим курсом и не сходить с него. Дальше, как говорится, дело техники! Пилоты хвалят свои Ю-88-А, признав, что машина, по сравнению с русской "пешкой" (ПЕ-2) получилась несколько тяжеловатой, но все говорят, что "очень удачная птичка", если умеешь ею управлять. Машина способна поднять и нести на себе до 3000кг бомбовой нагрузки. Прицельное устройство для бомбометания - выше всех похвал, особенно сейчас, после того как в начале года была установлена приставка, которая автоматически позволяет вести учёт скорости, высоты полёта и вводить поправку на ветер. Можно пикировать на угол до 80 градусов, что позволяет точно поражать даже самые малые цели, скрытые от посторонних глаз элементами маскировки - как говорят лётчики выполнить "бычий глаз".

Далее гауптман рассказал о том, что истребители из "сердечек", выделенные для сопровождения "бомберов", при необходимости прикроют их от русских истребителей. После бомбометания, уже на обратном пути, другая группа "сердечек" встретит и будет сопровождать пилотов обратно. Для этого задания майор Траутлофт выделит своих лучших питомцев...

Обер-лейтенант поблагодарил гауптмана за разъяснения и в целом остался доволен всем ходом совещания, в конце которого в комнате уже царила атмосфера предстоящей охоты. Венк почувствовал, что его идея пришлась по душе, особенно командованию групп, которое хотело рассчитаться с русскими за потери в июньских налётах, взять реванш и получить заслуженные награды. Хотя здесь, под Ленинградом, других поводов для получения наград было тоже предостаточно.

Поздним вечером, изрядно захмелевший, после грандиозной попойки, но в преотличном настроении, обер-лейтенант Венк покидал гостеприимный Сиверский аэродром и, едва оказался в салоне своего "Майбаха", успел отдать распоряжение водителю отвезти его "домой", офицер заснул сном мертвецки пьяного человека. Абверовец даже не почувствовал, когда по прибытии до места, где была квартира, бравый шофёр на пару с денщиком вытащили из салона безвольное тело офицера, осторожно держа того за ноги и за подмышки, боясь уронить, перенесли прямо до походной кровати и уложили прямо поверх грубого одеяла. Затем, предварительно расстегнув несколько пуговиц на кителе, денщик снял со спящего Венка поясной ремень с кабуром и сапоги. Солдат, отлично зная привычки своего "подопечного", боясь потревожить спящего офицера, положил ему под подушку заряженный "Люггер". Офицерский ремень с раскрытым кабуром был повешен на спинку стула, стоящего рядом с кроватью. После того, как денщик убедился, что всё прошло спокойно, он нагибается и поднимает валяющиеся на полу сапоги, затем покидает комнату и выходит в коридор приводить их в порядок.

Глава 9. На пути в лагерь для военнопленных

После допроса тот же конвойный отвёл меня обратно в дом-сарай, правда по дороге мы зашли к полевой кухне. Тот же самый толстяк повар с нелепо сидящим на большой голове белым колпаком, после минутного разговора с моим сопровождающим, отрезал мне приличный кусок ещё тёплого хлеба, сунул в руки гнутую жестяную плошку с кашей и выделил кружку воды. Кашу повар насыпал в посуду из общего котла. Прежде чем начать есть, разломил кусок хлеба на два равных куска, один из которых быстро спрятал в кармане шинели, думая, что одному богу известно, когда придётся поесть в следующий раз.