Теракты и диверсии в СССР. Стопроцентная раскрываемость

— Меня обязали, как и вас, выступить на совещании в Сочи. Но вот какая оказия. На моем столе лежат три ордера на арест сочинских руководителей, в том числе и их милицейского начальника. Через своих московских покровителей они наверняка знают об этом. Боюсь, что во время совещания могут организовать против меня провокацию и тогда будет очень трудно санкционировать их аресты. Надежда на вас! Поддержите…

И я, конечно, помог. Нарушив инструкции, слежку из Сочинского КГБ направил за Найденовым с задачей его охраны и предупреждения каких-либо провокаций.

Агентурные и доверительные возможности местных органов КГБ я использовал для получения дополнительной информации. Все шло нормально, совещание двигалось к концу. Но… настораживало одно обстоятельство. По окончании совещания решили устроить банкет, на который подготовили подозрительный список приглашенных. Помимо Найденова там оказались то ли каратисты, то ли боксеры и самбисты, которые никакого отношения к совещанию не имели. Зато сотрудников КГБ, в том числе и выступавшего на совещании московского представителя, на банкет не приглашали. Создавалась довольно-таки пикантная ситуация. Предлога для отказа у Найденова не было. Вечер оставался свободным, самолет улетал только на следующий день, и Найденов оказывался один на один со своими недоброжелателями.

Все-таки предлог был найден. Срочно позвонив в Гагру, где начальником КГБ был мой хороший знакомый Александр Хуцишвили, я попросил его направить в Сочи шифрограмму о необходимости прокурорской и чекистской проверки подготовки Абхазской АССР к празднованию своего шестидесятилетия, которое должно было состояться в ближайшее время. Превысив свои полномочия и показав местным властям шифровку, я «насильно» увез Виктора Васильевича с банкета в Гагру, а из нее мы благополучно прибыли в Москву.

Кстати, с санкции Найденова аресты сочинских преступников состоялись! Зато вскоре, без каких либо оснований, просто личным письменным распоряжением Брежнева, Найденов был снят с должности. Таковы были в то время справедливость и законность! К большому сожалению, нашлось немало сотрудников КГБ, которые подобно «чекистам» тридцатых годов, впитали в себя черты угодливости, чинопочитания и бездумного исполнения указаний сверху. Среди нас встречались и такие руководители: до 1953-го — готов в бой за Сталина, с 1956 года — ярый хрущевец, с 1959-го — сторонник Шелепина, с 1964 года — активный брежневский последователь. Метаморфозы продолжались бы и далее, если бы подобных не вывели в отставку по возрасту.

В системе ОГПУ — НКВД — МГБ — КГБ почти с первых лет советской власти, существовало несколько управлений, выполняющих конкретные задачи в различных отраслях деятельности государства. Иностранный отдел, а затем — 1-е Главное управление вели разведку в капиталистических странах и государствах, граничащих с СССР.

Контрразведка имела наиболее широкое поле деятельности. Так называемое 2-е Главное управление занималось вскрытием, предупреждением и пресечением разведывательно-шпионской деятельности вражеских разведок, их резидентур, закамуфлированных под штаты иностранных посольств, торговых и иных представительств, аккредитованных лиц из числа иностранцев и наемных шпионов — советских граждан, вставших на путь предательства.

3-е Управление обеспечивало выполнение сходных задач во всех военных частях и соединениях Советской армии. Еще со времен Гражданской войны это управление было известно как «военная контрразведка». Это название сохранилось до сих пор.

В системе госбезопасности Советского Союза, помимо других подразделений существовали также 4-е и 6-е Управления. Они имели официальные названия: Транспортное и Экономическое управления. Задачи этих подразделений меняли в зависимости от политической, экономической и военной обстановки в стране.

Если на заре советской власти, в эпоху индустриализации страны, эти управления выявляли отдельные факты вредительства в промышленности или диверсий на транспорте, то позднее они оказали, я бы сказал, весьма существенную помощь в государственном масштабе. Во время Великой Отечественной войны, с осени 1941 года и до конца войны, они установили строжайший, скрытый контроль за количеством и качеством выпускаемой в стране военной продукции. Каждую ночь в Москву, в Государственный Комитет Обороны направлялась сводка о том, сколько продукции конкретный завод или фабрика выпустили за сутки, по каким адресам и в каких объемах она отгружена, сколько неиспользованных ресурсов осталось и т. д. Этот абсолютный контроль был точен на все 100 %! Тотальный учет позволял очень рационально использовать создаваемую продукцию. То же самое происходило и в сельском хозяйстве, особенно с хлебными, хлопковыми и другими ресурсами.