Теракты и диверсии в СССР. Стопроцентная раскрываемость

Сущность такой игры заключалась в том, что органам КГБ удавалось негласно выявленного агента иностранной разведки заставить работать под нашу диктовку. Либо нам удавалось подставить разведчикам противника нашего человека, который «по идейным и деловым качествам» представлял для противника интерес, и он привлекал его для сбора интересующей информации, что, безусловно, проходило под нашим контролем. С помощью таких игр мы выявляли конкретные интересы противника, методы и приемы негласной связи, резидентуру, действующую под прикрытием дипломатического иммунитета, элементы и особенности конспирации и многое другое.

Чем больше накапливалось информации, тем быстрее и успешнее шла борьба со шпионажем. Именно в то время контрразведке удалось выявить немало агентов противника. Тогда и произошло «головокружение от успехов», которое привело к целому ряду грубых проколов.

Например, решили захватить с поличным в момент получения от шпиона секретных документов кадрового разведчика ЦРУ, атташе посольства США в Москве Ланжелли и получить от него согласие на сотрудничество с нами. В то время Ланжелли «работал» в Москве с крупным американским шпионом, офицером Главного разведывательного управления Советской армии неким Поповым. Нам удалось Попова выявить, арестовать и, пока шло следствие, вести игру с ЦРУ. Мы полагали, что провал такого важного для американцев информатора заставит Ланжелли задуматься о своем будущем и он сможет согласиться с нашим предложением.

Подготовка к часу «икс» велась несколько месяцев. За это время противник обменялся с Поповым несколькими письмами с тайнописью, провел тайниковую операцию и моментальный обмен материалами в вестибюле ресторана «Центральный» на улице Горького. Все это было скрытно задокументировано и даже снято на кинопленку.

И вот час «икс» наступил!

Ланжелли, получив от Попова секретные материалы, был с ними задержан и доставлен в отдельное помещение для вербовочной беседы. Склоняя его к сотрудничеству, мы приняли решение показать ему кинофильм, из которого явствовало, что именно Ланжелли своими неумелыми действиями проваливает такого ценного американского агента.

Молча, без единого слова, Ланжелли просмотрел фильм, после чего вытащил из кармана карточку дипломата и спросил: «Как человек, пользующийся правом экстерриториальности, я могу удалиться?!» И молча удалился.

Наши сложности наступили позднее, видимо, после того, как в ЦРУ США проанализировали все факты. Попробуем представить, к каким выводам пришел противник, тем более что его последующие действия подтвердили наши догадки.

Просмотр кинофильма дал противнику возможность понять, что все было тщательно подготовлено заранее, учтены даже мелкие детали. Следовательно, к моменту киносъемки скрытой камерой оперативная игра была в полном разгаре.

Кинофильм фиксировал встречу с Поповым, состоявшуюся в начале июня, а задержание Ланжелли прошло в двадцатых числах октября. Разница примерно в четыре месяца. За это время американцы отправили Попову три письма с тайнописью. Обычно такие письма маскировались под внутрисоюзную переписку советских граждан. Поэтому видимый текст, по сути камуфляж, исполнялся специально подготовленными в разведке лицами. Значит, русская контрразведка почерки этих лиц должна поставить на контроль! А писались ли этими почерками письма для других, помимо Попова, шпионов? Оказалось — еще нескольким агентам. Почему в таком случае они не арестованы и продолжают активное сотрудничество с разведкой США?!

Противник проанализировал всю информацию, полученную от Попова, за период ведения нами оперативной игры. Конечно, сравнил ее с другой, добытой из разных источников. И здесь я должен сказать правду, был у нас промах, когда по дикой случайности информация от Попова почти слово в слово была отправлена по другой игре с американцами, проводившейся из Подмосковья.

У нас сразу же «задымилось» несколько оперативных игр. Противник перестал им доверять и начал усиленную проверку. В то же время ему стало ясно, что Москва наиболее подготовлена к перехвату его шпионских линий связи, и он бросился устанавливать степень нашей готовности на периферии.

Началось с того, что прибывшая в СССР итальянская туристка Клоринда опустила в Одессе и где-то на Кавказе сразу полтора десятка писем, исполненных почерками НТС, для конспиративной связи. В Киев прибыл американец Грей Уитмор, который, грубо нарушая конспирацию, в один и тот же почтовый ящик опустил сразу три письма с тайнописью, предназначенных для американских агентов, не прошедших в привязке с делом Ланжелли — Попова.

Встал вопрос, что делать? Пропустить это безнаказанно — значит своими руками направить противника на связь со своей агентурой с периферии, где степень нашей готовности к вскрытию шпионских линий связи была тогда слабее.

Ну а если задержать Грея? Тем самым дадим понять американцам, что на периферии мы значительно сильнее, и таким образом вернем его к деятельности в Москве.