Теракты и диверсии в СССР. Стопроцентная раскрываемость

Акция была спланирована американцами заранее. Мазнув чем-то по лицу, они моментально лишили Юрченко сознания. В таком виде и вывезли его в США. Там, пытались его запугать, сломить и заставить публично заявить о добровольном переходе к американцам. Виталия напичкали психотропными препаратами, под воздействием которых он в забытьи что-то рассказывал своим мучителям и, видимо, сообщил нечто полезное для противника. В конце концов ему было заявлено, что другого выхода нет: либо он с ними, либо его не будет. И Виталий изменил тактику.

На встрече с крупным работником ЦРУ он сделал вид, что заинтересовался миллионной суммой гонорара. Стал выходить в город с целью покупки вещей, постепенно усыпил бдительность сопровождающих. Хорошо зная Вашингтон, он сумел в одном из магазинов позвонить по служебному телефону в посольство. Ему удалось выскочить незаметно из магазина и прибежать в здание посольства, где его у входа уже ждали наши дипломаты, а слежка агентов ФБР или ЦРУ еще не успела перекрыть подходы. Юрченко повезло! Он знал в Вашингтоне в силу специфики предыдущей деятельности даже проходные дворы.

Ну а что могло случиться с теми сотрудниками, кто, не зная улиц Вашингтона, оказался бы там в положении Юрченко? И здесь я подошел к вопросу, который до сих пор волнует меня. Это предательство или так называемое предательство сотрудника контрразведки Юрия Носенко!

Так же, как и Юрченко, Носенко, выехав в командировку в Швейцарию, вдруг пропал и очутился в США.

Ярлык изменника Юрию Носенко был присвоен сразу. Бывшие комсомольские вожди, стоявшие тогда во главе КГБ, затеяли страшную кадровую чехарду. Чуть ли не сотня сотрудников разведки и контрразведки, знакомых с Носенко, немедленно были отозваны из резидентур, многие, с которыми Носенко просто общался в СССР, уволены со службы, некоторые даже без пенсии. Начальник контрразведки страны снят с должности и отправлен на работу в Пензу, затем выведен на пенсию. В конце того, 1964 года по комитету прополз слушок, что он просто являлся неудобной фигурой в заговоре по снятию с поста Н.С. Хрущева и предлог был найден.

Вообще получилась какая-то своеобразная «культурная революция», проведенная в масштабах КГБ СССР доморощенными хунвейбинами. Но вот оказия! Время шло, а последствий этого предательства не было. Правда, кое-кто из руководства заявлял, что Носенко продал американцам нашу электронную подслушивающую систему в посольстве США в Москве. Нас тогда удивило, что и американская пресса подтвердила этот факт. Зачем? Зачем им накалять обстановку в отношении Носенко, если он добровольно перешел на их сторону?

Нам же, работающим по спецслужбам США, было хорошо известно, что опертехнику в посольстве США обнаружила группа американских специалистов, проведшая в здании посольства кардинальную проверку, и этот эпизод произошел за месяц до выезда Носенко в злополучную командировку.

Наконец, к нам в розыскной отдел поступили абсолютно надежные материалы, из которых устанавливалось, что Носенко после «побега» в США несколько лет просидел в одиночной камере карцерного типа. Глаза ему ослепляли постоянно направленным на него прожектором, применяли к нему различные препараты! И за что такие наказания понес перебежчик?!

Думаю, что даже фашисты гуманней относились к людям, перешедшим к ним из другого лагеря! А нет ли тут аналогии с делом Юрченко?! Юрий Носенко, может, и был избалованным судьбой человеком. Отец его — бывший заместитель Председателя Совета Министров СССР. Поэтому все ему было дозволено и доступно. Бежать было незачем.

Так думаю я — бывший детдомовец! В любом случае нужно более глубоко разбираться с судьбами людей. А работникам Управления кадров (любых, пожалуй, ведомств) не следует относиться к людям по принципу из «Горя от ума»: что скажет княгиня Марья Алексеевна?

МЕЖДУ ПРОШЛЫМ И НЫНЕШНИМ

Тарас Галюк. ТЕРРОРОЗАЩИТНИКИ

8 января 1977 года в вагоне поезда метро, подъезжавшего к станции «Первомайская», прогремел взрыв. По счастливой случайности поезд находился не в туннеле, а на открытом участке пути — иначе жертв было бы значительно больше. В тот же день в самом центре Москвы взорвались еще два устройства: одно в гастрономе на улице Дзержинского, другое — на улице 25 октября. Общее количество жертв было опубликовано лишь два года спустя, после того как преступникам был вынесен приговор: 7 человек погибли, еще 37 получили ранения.