Терапия

— Что нашло на молодого Ритчи? — спросил я. — Джин ему в матери годится.

— Может, это была жалость, — предположил Руперт. — Джин сказала ему, что у нее не было этого с тех пор, как Джо перенес операцию на спине.

— Чего не было?

— Этого, — сказал Руперт. — Секса. Ты сегодня что- то туго соображаешь, Пузан.

— Извини, просто ты меня удивил, — признался я, вспоминая наш разговор недельной давности на крытом корте: беспокойная мысль, что якобы безобидное подшучивание со стороны Джо имело болезненный подтекст, дошла до моего сознания. Теперь я вспомнил, что Руперт, в отличие от Хамфри, не поддерживал эти шутки.

— А Хамфри об этом знает? — спросил я.

— Не знаю. Не думаю. У него же нет жены, которая пересказывает сплетни, верно? Удивительно, что Салли об этом не слышала.

Возможно, и слышала, подумал я, да мне не сказала.

Но когда я позднее спросил, не слышала ли она чего-то скандального про Джин Веллингтон, Салли ответила — нет.

— Но я бы и не услышала, — сказала она. — Такими сплетнями нужно обмениваться. Грязи не получишь, если сам не выльешь.

Я думал, она поинтересуется подробностями, но она ни о чем не спросила. В этом смысле у Салли необыкновенный самоконтроль. Или, может быть, она просто нелюбопытна в отношении личной жизни других. Сейчас она с головой ушла в свою работу — кроме преподавания и научных изысканий, она взялась еще и за администрирование. Изменение статуса Политеха — преобразование его в университет — потребовало большой реорганизации. Университет имеет право составить собственную программу присвоения магистерских и докторских степеней, и Салли ведет новый межфакультетский курс по прикладной лингвистике для аспирантов педагогического и других гуманитарных факультетов, а также в университете и за его пределами заседает в бесчисленных комитетах с названиями вроде Факультетский комитет обеспечения качества и Совет по английскому языку для колледжей и университетов. Еще Салли организует переобучение учителей местной начальной школы без отрыва от производства, претворяя в жизнь новый Национальный учебный план. Я считаю, что декан факультета эксплуатирует Салли, он свалил на нее все самые сложные задания, потому что знает — она выполнит их лучше любого другого сотрудника, но когда я заикнулся об этом, она пожала плечами и ответила — это лишь доказывает, что он хороший руководитель. Она приносит домой груды скучных программ и отчетов, над которыми работает вечерами и по выходным. Мы сидим в тишине по обе стороны камина, она просматривает свои бумаги, а я смотрю телевизор в наушниках.

Сегодня вечером жуткая боль в колене во время просмотра новостей.

— Черт! — крикнул я. Салли подняла от бумаг вопросительный взгляд. Я тут же снял наушники и пояснил: — Колено.

Салли кивнула и вернулась к чтению, а я к телевизору. Главной новостью оставалось расследование дела об убийстве Джеймса Балджера, которое уже несколько дней в центре внимания всех средств массовой информации. На прошлой неделе двое мальчишек увели двухлетнего малыша из мясного магазина в Бутле, пока его мать чем-то отвлеклась. Позднее его нашли мертвым, с жуткими ранами, недалеко от железнодорожного полотна. Похищение было зафиксировано скрытой видеокамерой, и по всем газетам и ТВ-новостям прошел нестерпимо мучительный размытый кадр, где два больших мальчика уводят малыша, который доверчиво держится за руку одного из них, как на какой-нибудь рекламной картинке. Оказалось, несколько взрослых видели этих троих и заметили, что маленький мальчик плачет и кажется напуганным, но никто не вмешался. Сегодня объявили, что двум десятилетним негодяям было предъявлено обвинение в убийстве.

— Напрашивается вопрос, — сказал ТВ-репортер, стоявший на фоне торгового центра Бутла, — в каком же обществе мы живем, если в нем случаются подобные вещи?

В очень больном, напрашивается ответ.

Воскресенье, 21 фев. 630 вечера.Пишу это на своем ноутбуке в перерыве между генеральной репетицией и съемкой «Соседей», сидя за столом с ламинированным покрытием в столовой студии «Хартленда» в окружении грязных тарелок, чашек и стаканов, которые после раннего ужина актеров и персонала остались неубранными — это должны делать поставщики, работающие спустя рукава. Запись начинается в 7.30, после получасового разогрева аудитории. Актеры разошлись по своим уборным подправить грим или отдохнуть. Хэл вместе с помощником и видеоинженером в последний раз проверяет сценарий для оператора, Олли выпивает с Дэвидом Трисом, хартлендским «проверяющим по комедиям» (обожаю название этой должности), а мне удалось выкроить часок для себя, отделавшись от дуэньи Марка Харрингтона — Саманты, которая задержалась дольше всех. У Саманты Хэнди диплом университета Эксетера по театральному искусству, и она работает здесь faute de mieux