Теряя Лею

И это самое тело, которым я так гордилась, теперь предавало меня. Как же наивна я была. Матушка наверняка заметила перемены. Ничто никогда не ускользало от ее бдительного взора, а даже если ускользало, цифры не лгут. Озабоченность на лице Матушки становилась все более суровой с каждым измерением. Мне хотелось спрятаться, но деваться было некуда. И не соврать, и не изобразить невинность. Измерительная лента казалась лезвием топора у моей шеи, которое жаждало завершить свое дело. Матушка никогда мне этого не простит. Она узнает. Все мои секреты раскроются. Не видать мне сегодня награды. То, что я сделала, она назовет предательством. И будет права. Мне полагалось доверять Матушке. Не проявлять неповиновения.

Она молча захлопнула мою карту и принялась расхаживать по комнате. Я внутренне сжалась в ожидании наказания, которое, я знала, уже близко, а она методично обшаривала каждый квадратный дюйм моего жилья. Все тайны, которые я прятала последние десять лет, всплыли наружу. Мое сердце разбилось, когда она вытащила из диванных подушек Дейзи и выбросила ее в помойное ведро, словно старую грязную тряпку. Сотни изображений солнца, нарисованные и спрятанные мной между пружин дивана, были разорваны на клочки.

У книжных полок Матушка буквально рычала. Затаив дыхание, я ждала в надежде, что мой самый страшный секрет останется в тайне. Она пролистывала книги одну за другой и отбрасывала в сторону, когда обнаруживала на страницах изображения солнца, которые я больше никогда не увижу. Каждая сброшенная книга оставляла на полке пустоту, приближая Матушку к моему секрету. Мне хотелось окликнуть ее. Отвлечь. Что угодно, лишь бы она не добралась до металлического осколка, который я месяцами хранила, как величайшее сокровище. Кусок металла, который я мучительно отдирала от шкафчика у меня под раковиной. Бесчисленные часы ушли на то, чтобы тереть его о бетонную стену у меня под кроватью, чтобы придать ему правильную форму и размер. Очередная книга ударилась о пол, и сердце мое бухнуло в груди.

Это напомнило мне о прошлой попытке побега. Когда я еще верила, что моя другая мама и папа хотят, чтобы я вернулась, если только я смогу доказать, что способна выносить солнце без вреда для себя. Я тихонечко поднялась по лестнице и несколько часов ждала у двери, которая всегда была заперта. План у меня был незрелый и плохо продуманный. Я почему-то наивно полагала, что если только мне удастся застать Матушку врасплох и проскочить мимо нее, когда она откроет дверь, то я каким-то образом сумею найти выход и выбраться наружу. Я была так напугана. План почти сработал. Матушка не ожидала увидеть меня, когда открыла дверь, руки у нее были заняты, поэтому у меня был шанс проскользнуть мимо нее.

К сожалению, она меньше заботилась о том, что держала в руках, чем я рассчитывала. Она сумела ухватить меня за узкое запястье и дернула назад. Моя рука выскользнула из ее хватки, и я кувырком полетела вниз по лестнице. Когда я очнулась, нога у меня была в гипсе, а Матушка не разговаривала со мной до тех пор, пока не пришло время его снимать. Это были самые длинные шесть недель в моей жизни.

Книга за книгой летели на пол, и Матушка заколебалась, прежде чем схватить следующую. Я затаила дыхание. Может, она уже удовлетворена. Она уже нашла Дейзи и рисунки. Это наказание я вынесу. Она будет сердита, но в итоге простит меня. Однако не успела моя надежда расцвести, как она потянулась за следующей книгой. Той самой, до которой, я надеялась, она не доберется. Я уронила голову. Месяцы планирования насмарку. Не надо быть гением, чтобы догадаться о назначении инструмента. Она подошла к заколоченному окну и поднесла инструмент к головке одного из шурупов, к которой он идеально подошел. Все время. Все усилия. Все это ничего больше не значило…

Матушка изменилась в лице, превращаясь в чудовище, таившееся у нее внутри. Я могла только смотреть и ждать, когда она потянулась за висевшим на стене кожаным ремнем. Пальцы ее сомкнулись, и она обрушила его на меня.

Моему телу, которое я так старалась сделать сильнее, никогда не совладать с кожаным ремнем. Он снова и снова, удар за ударом разрывал мою нежную кожу. В горле у меня образовался ком, блокирующий рев от боли. Ноги у меня дрожали, как листья. Я была слаба. Я заслужила каждый удар ремня. Слабачка. Слабачка. Слабачка.

Слова повторялись у меня в голове непрерывно, набирая скорость, как поезд на рельсах. Я воображала, как сажусь на поезд и даю ему унести меня в темноту, которая, я знала, укроет меня. Поезд бежал вперед, а слова все повторялись. Я хотела двигаться быстрее, но непредвиденное препятствие заставило мой воображаемый поезд со скрежетом затормозить.