Теряя Лею

Я поняла, что мы приехали, как только мама затормозила во дворе. Знакомые черты дома глубоко врезались мне в сознание. Все, вплоть до белых ставен и красной двери, осталось прежним. Это было поразительно. Я отстегнула ремень и медленно выбралась из машины, нахлынули воспоминания. Я помнила этот дом. Он снился мне десять лет. Здесь жил человек, которого не существовало. Теперь он принадлежал куче воспоминаний. Воспоминаний о том, как я играю на этом самом газоне за мгновение до того, как Джуди вырвет меня из привычной жизни.

– Солнышко, я должна кое-что сказать тебе, прежде чем мы войдем, – позвала мама.

Я попыталась сосредоточиться на ее словах, но видела лишь себя с куклой Дейзи. Улыбающуюся мне Джуди, которая берет меня за руку. Почему я пошла с ней?

– Мам, я ей уже сказал, – перебил Джейкоб, подходя по тропинке с моими сумками в руках.

Я в замешательстве смотрела на них обоих, пытаясь остановить поток картинок из прошлого у себя в голове.

Напряженное выражение застыло у мамы на лице.

– Джейкоб, я же предупреждала, что сама скажу. Она должна была узнать это от меня.

Мой мозг изо всех сил пытался угнаться за этим хаосом. Ощущение было такое, что на меня разом выплеснули миллион галлонов воды. Мне на голову опускалось здание выше больницы, уничтожая меня раз и навсегда. Все вокруг начало вращаться. Нахлынула тьма, и последнее, что я слышала, прежде чем упасть на землю, это мамин голос, в панике выкликающий мое имя.

Очнулась я под тихий звук голосов мамы и Джейкоба. Я открыла глаза, не понимая, где нахожусь. Голубое небо сменилось круто уходящим ввысь гладким белым потолком.

– Ее слишком рано выписали. – Они говорили тихо, но я все же разбирала мамины слова. – Надо отвезти ее обратно в больницу.

– Со мной все в порядке. – Я медленно села и свесила ноги с дивана.

Мама бросилась ко мне и опустилась передо мной на колени. По лицу ее текли слезы.

– Солнышко, прости, что не сказала тебе про папу раньше. Нечестно было скрывать это от тебя. Думаю, нам надо обратно в больницу.

Я вспыхнула от смущения – если бы отец был источником моих проблем. Это бы объясняло мое поведение куда рациональнее. Я могла бы поправить маму, но не могла рисковать рассказать ей правду. Что, если они решат, что это рецидив и мне больше подходит психбольница? Я была недостаточно больна, чтобы вернуться в обычную.

– Думаю, слишком много свалилось. Узнать про папу, снова увидеть дом. Я почувствовала приближение атаки еще в машине. Надо было принять таблетку, как велела доктор Маршалл. Прости, что взволновала тебя, но я не хочу обратно в больницу.

Это была наглая ложь. Я хотела в больницу всеми фибрами души. Это было бы так просто. Я бы снова увидела Стрелка, и жизнь потекла бы по-прежнему. Плакат Стрелка вспыхнул у меня в голове. «БУДЬ ХРАБРОЙ». Простые слова, но сколько в них смысла.

Мама с сомнением разглядывала меня.

– Ты уверена, милая? Мне ужасно жаль, что ты так расстроилась.

Я нацепила дежурную улыбку. Получилось не очень, но на лучшее рассчитывать не приходилось.

– Со мной все хорошо. Точно. – Я поднялась на ноги, чтобы показать ей, что хотя бы стоять могу.

Джейкоб обнял меня за плечи.

– По мне, она прекрасно выглядит, – сказал он, взъерошивая мне волосы. – Пойдем. Я покажу тебе твою комнату.

Он проводил меня к знакомой лестнице. Я могла бы сказать ему, что не надо меня направлять. Я знала каждый дюйм этого дома. Может, Мии и не существовало, но она поддерживала мои воспоминания. Мы с Джейкобом поднялись по лестнице вместе, мама следом. Я не могла удержаться и вела рукой по перилам, пока мы поднимались. Я обожала эти перила. Их роскошное, гладкое дерево сияло под моей ладонью.

Моя комната была второй по счету. Джейкоб остановился перед дверью, предоставляя мне возможность открыть ее. В отличие от остального дома, эта комната оказалась не такой, как я себе представляла. Она ничем не напоминала подростковое убежище, которое я соорудила для Мии, и на ту комнату, что я помнила с детства, тоже не походила. Ее можно было описать одним словом: никакая. Никаких украшений, никаких личных вещей. Кровать почти вдвое больше той, на которой я спала последние десять лет, гнездилась между двумя тумбочками. Напротив кровати стоял длинный комод, а под окном письменный стол ему под стать. Все было очень простым.

Мама вошла в комнату и встала рядом, положив руку мне на плечо.

– Все твои детские вещи упаковали и убрали. Мы можем перебрать их, когда ты будешь готова, но я прикинула, что лучше начать с нуля, если ты по-прежнему не против грандиозного похода по магазинам.

Я избавилась от мысли о «никаковости» своей комнаты. Медленно поворачиваясь кругом, я рассмотрела каждую стену. Белая штукатурка. Впервые в жизни я увидела реальную возможность выразить свои собственные вкусы, каковы бы они ни были.

– Да, пожалуйста.

Джейкоб у нас за спинами откашлялся.

– Что ж, это мне сигнал сматывать удочки. Я вас люблю, но ни в один из маминых эпохальных забегов по магазинам меня на веревке не затянешь. Ты достаточно долго пренебрегала данной обязанностью. Пора платить по счетам.