Теряя себя

Кто бы мог подумать, что Митрополь станет моим истинным адом – местом, где я столкнусь с прошлым и разочаруюсь в настоящем, испытаю настолько сильную моральную боль, что в конце от меня останется лишь пустая оболочка, настораживающая меня саму. Потому что это страшно – пытаться вернуть себе переживания, но в итоге добиться обратного – какой-то пугающей пустоты, густой и плотной, не пропускающей ни одной эмоции. Быть может, таким образом мой разум спасает меня от безумия, быть может, это что-то сродни шоку или психологической травме, быть может, это нормальная реакция человека, прошедшего через сильный стресс, который практически лишает меня сна, или же всему виной вязкий холод подвального помещения, где я нахожусь вот уже несколько дней. Здесь сырая каменная кладка, пустые почерневшие стены и полное отсутствие дневного света, замененного на тусклую, отвратительно мутную лампочку, свисающую с потолка на длинном проводе. Здесь нет абсолютно никакой мебели, кроме брошенного на пол матраца, являющегося моей постелью, и санузла, состоящего из унитаза и пожелтевшей фаянсовой раковины. Сюда не просачивается ни один звук, кроме тех, что я произвожу сама: дыхание, скрип пружин, запечатанных в матрац, омерзительный лязг цепи, вмонтированной в камень и удерживающей меня за шею металлическим ошейником, постоянно натирающим кожу. Наверное, именно поэтому я стараюсь как можно меньше шевелиться и предпочитаю оставаться в одной и той же позе как можно дольше. Обычно я прислоняюсь спиной к влажной стене, обхватываю колени руками и прижимаю их к груди, таким образом прячась от холода и прикрывая свое совершенно обнаженное тело от проклятых стен, сжимающих меня в тиски. Я уже не боюсь одиночества и с безразличием встречаю приходящего ко мне мужчину, который приносит еду и молча осматривает раны, имея с собой саквояж, наполненный медицинскими инструментами, лекарствами и перевязочным материалом. Именно он зашил рану на ноге, обработал плечо и даже намазал шею резко пахнущей мазью, которая, впрочем, не дает никакого эффекта. Именно он становится единственным человеком, посещающим меня и дающим понять, что Господин не забыл о моем существовании и даже больше – продлевает мои мучения, наверняка желая наказать за побег.

Но я и так наказана.

Наказана мелькающими в голове образами, которые никак не могу собрать в одну общую картину, и сколько бы я не старалась удержать их, они продолжают ускользать, оставляя меня с едким разочарованием. Один из этих образов – Элисон, она говорит мне что-то важное, что-то страшное, я вижу, как шевелятся ее губы, как дрожит подбородок, как блестят глаза, но не могу прочесть, понять, услышать. Бесполезно протягиваю к ней руки, пытаясь остановить, но она все равно растворяется, заменяясь на грустно улыбающуюся Хелен, смотрящую на меня с материнской заботой. Она вся в крови, ее бледные щеки вымазаны алыми брызгами, а из разорванной шеи текут насыщенно красные пульсирующие ручейки, стекающие по ее одежде и скапливающиеся на полу, под ее ногами, кровавой лужей. Мне кажется, я видела эту ужасающую картину, будто я пережила ее, но каким-то образом упустила, не задержала в сознании, пытаясь оградиться от еще одной боли. Мне кажется, что это было со мной и одновременно не со мной, будто в чужой жизни, свидетелем которой я стала.

Мне кажется, я схожу с ума, путаясь в воспоминаниях и не зная, которое из них истина. Может, Айрин? Пугающе бледная, худенькая, но живая, она спит в своей кроватке и смешно морщит нос, пока я глажу ее по голове и целую в теплую щечку. Или мама? Серьезная и задумчивая, она сидит за накрытым на четыре персоны столом и ждет свою семью к ужину. Ждет долго, так долго, что наложенная еда портится, своим запахом привлекая толстых жужжащих мух, оккупирующих тарелки. А может, это все-таки Элисон? Одетая в серую робу, она изо всех сил бежит ко мне, хватает меня за плечи и обнимает, так крепко, что я чувствую реальную боль, на месте которой впоследствии проступают синяки. А если образы мертвой Хелен и есть истина? Что если она действительно умерла от рук разгневанного Хозяина, вернувшегося домой и узнавшего о моем поступке? Что если она расплатилась за свое доверие ко мне жизнью? И почему я никак не могу собрать детали пазла и понять, что на самом деле произошло со мной, а что является лишь вымыслом?