Тернии

— Вам никогда не понадобится столько яйцеклеток. Вы можете со спокойной душой расстаться с ничтожно малой частью…

— В историю медицины… ваше имя… навсегда…

— …и никаких последствий. Потом вы можете выйти замуж и родить хоть дюжину детей…

Это был очень тонкий и многогранный эксперимент. Разнообразные технические аспекты шлифовались по отдельности в течение примерно века, и наконец настал момент свести все воедино. Естественный овогенез в сочетании с вызреванием яйцеклеток в искусственных условиях. Эмбриональная индукция. Искусственное оплодотворение. Инкубация вне матки после реимплантирования оплодотворенных яйцеклеток. Слова. Звуки. Синтетическая капаситация. Развитие зародыша ex utero[17]. Однородность генетического материала. Мои дети! Мои дети!

Лона понятия не имела, кто был «отцом»; она знала только, что вся сперма, как и все яйцеклетки, должна быть взята у одного донора. Как мило со стороны врачей, что они взяли за труд все ей объяснить. Она даже почти все поняла. Люди в белых халатах относились к ней свысока, потому что образования она практически не имела, и столь задвинутые идеи давались ей с трудом. Но в чем-в-чем, а в природной живости ума ей было не отказать.

Ее участие в проекте было предельно простым и ограничилось первой фазой эксперимента. Из ее яичников были извлечены несколько сотен годных для оплодотворения, но незрелых яйцеклеток. После этого, по мнению экспериментаторов, Лоне следовало сгинуть в туман и не мешать большим дядям заниматься делом. Сгинуть в туман Лона решительно отказалась. Она отслеживала ход эксперимента, шаг за шагом.

Яйцеклетки были помещены в уютные искусственные яичники, где достигли зрелости. В своем дарованном природой парничке женщина зараз способна довести до зрелости не более двух-трех яйцеклеток, машины же могли справиться — и справились — с сотнями. Следующая стадия оказалась довольно сложной технически, но ничего принципиально нового в ней не было — микроинъекция для повышения жизнестойкости яйцеклеток. И наконец оплодотворение. Бешено работая хвостиками, сперматозоиды устремились к заветной цели. Один донор, один взрывоподобный выплеск. Многие яйцеклетки сошли с дистанции на подготовительной стадии. Многие оказались непригодными к оплодотворению или не были оплодотворены. Сотне повезло. Крошечные проныры добились своего.

Теперь — реимплантация оплодотворенных яйцеклеток. Кто-то предлагал нанять сто женщин и пересадить им сто развивающихся зигот. Чужие утробы, зародыши-кукушата. В конце концов, правда, подобное решение было сочтено слишком громоздким. Двенадцать женщин добровольно согласились доносить подсаженных детей до срока, остальные восемьдесят восемь оплодотворенных яйцеклеток отправились в искусственные матки. Двенадцать голых животов матово блестят в холодном искусственном свете. Двенадцать пар ног раздвигаются не перед любовником, а перед тускло-серой алюминиевой трубкой. Медленный выпад, впрыскивание, реимплантация закончена. Не обошлось без накладок. Но как бы то ни было, а вскоре восемь холеных животов заметно округлились.

— Я тоже хочу, — говорила Лона, касаясь своего плоского живота. — Дайте мне выносить одного ребенка.

— Нет.

Разумеется, ей отвечали не так грубо. Ей объяснили, что в рамках данного эксперимента ей самой вовсе не обязательно испытывать все тяготы беременности. Давным-давно доказано, что можно извлечь из женского тела яйцеклетки, искусственно оплодотворить и реимплантировать обратно для донашивания. Зачем повторяться? Все уже проверено-перепроверено. Девушка, зачем вам вся эта возня? Экспериментаторам хотелось знать, как будет развиваться в женской утробе чужой эмбрион, в эти планы Лона не вписывалась. Она была больше не нужна.

Кому теперь нужна Лона?

Никому теперь не нужна Лона.

Никому. Лона же продолжала следить за тем, как идет эксперимент. У восьми матерей-добровольцев все шло по плану. Беременность была искусственно ускорена гормонами. Утробы прекрасно приняли незваных гостей, подпитывали кровью, заботливо кутали в складках плаценты. Настоящее медицинское чудо. Но еще чудесней вообще отказаться от услуг матери.

Ряд блестящих коробок. В каждой — делящаяся зигота. Клетки расщеплялись с головокружительной скоростью. У Лоны захватывало дыхание. Сначала ускорялся рост корковой цитоплазмы зигот в процессе деления, потом главных осевых органов. «По мере того, как происходит гаструляция, мезодерма вытягивается из бластопора до тех пор, пока передний край ее не оказывается в точности за будущей эктодермой хрусталика. Этот же передний край мезодермы — будущее сердце — служит одновременно индуктором хрусталика. На стадии развития открытой нервной пластинки клетки будущего хрусталика находятся в двух областях эпидермиса, располагающихся латерально по отношению к передней мозговой пластинке. По мере того как нервная пластинка сворачивается до цилиндрической конфигурации, клетки будущей сетчатки эвагинируют из области будущего мозга как часть глазного пузыря.»

И через шесть месяцев — алле-гоп! — сто младенцев.