Тернии

Мистический момент, когда для челнока лунное притяжение становится сильнее земного, они проспали. Беррис проснулся, как от толчка, сел в кровати и, мигая, уставился в темноту. Ему показалось, что он видит выплывающий из черноты обугленный остов Колеса. Нет, нет; невозможно. Но он действительно видел это — десять лет назад. Поговаривали, что некоторые тела, высыпавшиеся из Колеса, как горошины из лопнувшего стручка, так и остались в космосе, двигаясь вокруг Солнца по размашистым параболам. Насколько было известно Беррису, за все годы никто так и не встретился с подобным скитальцем; большая часть трупов — наверное, почти все — были подобраны кораблями ремонтников и доставлены на Землю для захоронения, а остальные, хотелось бы верить, удостоились чести величайшего погребального обряда на Солнце. До сих пор иногда Беррису являлось кошмарное видение: он пролетает на корабле там, где когда-то вращалось вокруг Земли Колесо, а из черноты на него наплывает Ее искаженное лицо.

Казалось, корабль на мгновение дал задний ход, чуть развернулся, и в иллюминаторе появился до боли знакомый изрытый оспинками лик Луны.

Беррис тронул Лону за локоть. Та шевельнулась, замигала, подняла голову, потом перевела взгляд на иллюминатор. На лице ее вспыхнула восторженная улыбка — это Беррис мог понять даже со спины.

На лунной поверхности уже можно было разглядеть полдюжины ярко сверкающих точек.

— Тиволи! — воскликнула Лона.

Что до Берриса, то он в этом серьезно сомневался; маловероятно, что известный на всю систему парк увеселений находится именно под одним из этих куполов. За десятки лет освоения Луна была буквально усеяна всевозможными куполообразными сооружениями военного, коммерческого или научного плана; и ни один из первой попавшейся в поле зрения шестерки не подходил к описанию Тиволи. Беррис не стал поправлять Лону. Чему-то он уже научился.

Паром, замедляя бег, начал по спирали опускаться на посадочную площадку.

Это был век куполов, многие из которых выпускались на заводах Дункана Чока. На Земле чаще всего — но далеко не всегда — применялись геодезические каркасные купола; на Луне, с меньшей силой тяжести, обходились более простыми, цельновыдувными быстро-застывающими конструкциями. Империя удовольствий Чока вся строилась, как система куполов, начиная с того, что над личной купальней, до того, что над Галактическим Залом, над отелем «Полярный», над Тиволи — и дальше, дальше, к звездам.

Посадка была мягкой.

— Миннер, давай повеселимся как следует! Я так давно мечтала попасть сюда!

— Развлечемся вволю, — пообещал он.

Ее глаза заблестели еще ярче. Сущее дитя. Невинное, искреннее, довольно недалекое — он мог по пальцам пересчитать все ее качества. Но в ней была душевная теплота. Она обхаживала, насыщала и утешала его — нередко, правда, доводя в своем усердии все, что угодно, до абсурда. Он понимал, что недооценивает ее. До сих пор на ее долю выпадало так мало удовольствий, что простые радости жизни не успели еще ей приесться. Без воякой задней мысли, всем своим существом она реагировала на тщательно рассчитанные Чоком раздражители. Сущее дитя. Маленькая девочка. Но не пустышка, попытался убедить себя Беррис. Она знает, что такое страдание. Два сапога пара.

Спустили трап. Лона вихрем слетела по ступенькам и бросилась к выжидательно замершему распахнутому шлюзу купола; Беррис последовал за ней, почти не испытывая проблем с координацией движения ног.

XXV ЛУННЫЕ СЛЕЗЫ

Казенная часть орудия дернулась от отдачи, и заряд заскользил по направляющим вверх, к прозрачному куполу, и далее, в черноту. Лона затаила дыхание. Взрыв.

Ночь расцвела фейерверком.

В лунном вакууме ничто не препятствовало разноцветным частичкам пыли медленно дрейфовать вниз, движение воздуха не размывало формы небесных узоров. Да, в общем-то, частички почти и не дрейфовали, ослепительно блестящие картинки неподвижно маячили в черноте. Последние несколько минут шла серия животных. Инопланетных, диковинных. Беррис, как и все вокруг, замер и во все глаза рассматривал изображения.

— А такое ты видел? — спросила Лона.

Узловатые щупальца, бесконечная шея. Вместо лап — плоские ласты-шлепалки. Порождение какого-то болотистого мира.

— Нет, не видел.

Снова разрыв. Невидимая гигантская метелка смахнула с небосклона длинношеюю тварь. Сцена освобождена; можно продолжить представление.

Разрыв.

Еще разрыв.

Еще.

— Так непохоже на земной фейерверк, — произнесла Лона. — Ни грохота, ни вспышки. Просто в небе появляется картинка, и так там и остается. Миннер, а сколько она будет висеть, если не стирать?

— Несколько минут. Здесь тоже есть сила тяжести, хотя и гораздо меньше земной. Постепенно Луна просто притянет все частички. Или картинку попортят микрометеоры, космическая пыль. На Луну сыплется столько всякого мусора…

На любой вопрос у Берриса всегда был готов ответ. Вначале Лону это восхищало. Теперь страшно раздражало. Постепенно у нее зародилось жгучее желание на чем-нибудь его подловить, и она не прекращала попыток. Прекрасно понимая, что ее вопросы раздражают его не меньше, чем ее — его ответы.