Тернистая дорога к звездам

— Не знаю, как вам, дорогие мои родственники, — произнес Граф, — но мне лично картина нравится, я доволен своей работой.

Катя заговорила первой:

— Ромочка, милый мой человечек, ты настоящий талант, талантище. Кто бы в этом сомневался, но только не мы. Что я могу сказать — это физика в искусстве. Я имею в виду, что ты также талантлив и в живописи. Прелестная работа, не имеющая себе равных среди современных художников. Чтобы там не говорили про нее критики позднее, но это факт, от которого не уйти. Ты, Рома, встал в один ряд со знаменитыми художниками мира.

Родители поддержали дочь от чистого сердца, продолжив хвалить зятя и его картину. Заработал домофон, на экране появилось лицо Войтовича. Граф открыл ворота.

— Вот и Александр Павлович пожаловал на смотрины, — произнес он, — чувствует старый товарищ, когда приходить необходимо.

Войтович поднялся на второй этаж и тоже прокомментировал событие:

— Смотришь на такую картину и радуешься, что не обеднела Россия талантами, гордишься, что лично знаком с великолепным художником современности. Я не специалист в картинах, не понимаю и не признаю абстракционизм, кубизм и прочие рисунки из сумасшедшего дома. Великие Тициан, Ван Гог, Рафаэль тем и знамениты, что их картины отражают действительность, а не перекошенные глаза или рот, будто связанный контрактурами после ожога. Замечательная картина, Роман Сергеевич, прекрасный пейзаж с проработкой деталей, смотришь на нее, словно на настоящий закат в сосновом лесу.

— Спасибо, Александр Павлович, спасибо. Пообедаешь с нами?

— Нет, Роман Сергеевич, зашел попроведывать и поговорить, рассказать новости.

Вся семья и Войтович устроились в удобных креслах в гостиной второго этажа.

— Практически два месяца НИИ работает без нас с вами, Роман Сергеевич и Екатерина Васильевна. Не знаю, что будет дальше, но разваливается институт — Рукосуев, ваш зам по науке, не согласился возглавить НИИ, уволились все заведующие лабораториями. Из Москвы прислали какого-то академика, но он в наших вопросах ни бум-бум. Доносы только строчит. Свою профессиональную несостоятельность прикрывает саботажем и вредительством со стороны бывшего руководства. Надо было по плану вывести несколько спутников на орбиту. Начали собирать "треногу" на заводе, этот академик приехал, внес туда свои коррективы. В результате ничто никуда не полетело. Приехала московская комиссия, директор завода Устинов пояснил, что спутниконоситель не сработал из-за внесенных изменений в схему. Академика уволили, прислали другого. Тот вообще заявил, что это работать не может, так как все вывернуто наизнанку. Они теперь сами даже понять не могут — где ваша схема, Роман Сергеевич, а где переделанная. Заведующие лабораториями уволились, новые ничего тоже не понимают. Полный коллапс, иначе не скажешь. Прилетел директор ФСБ, генерал Пилипчук пояснил ему, что вы исчезли, Роман Сергеевич, и где находитесь — неизвестно. Корнеев ко мне приехал, а я вообще не знаю где вас искать. За мной слежку установили, прослушку на телефон поставили — вдруг выведу на вас. Сегодня колесил по городу, с трудом, но оторвался от наружки и к вам сразу. Вот такие дела, Роман Сергеевич.

— А что Корнееву-то от меня надо?

— Как что? Чтобы вы пояснили где какая схема и почему "тренога" не взлетела. Они и со звездолетом напортачили, теперь тоже не понимают и свою ошибку найти не могут. Короче, встало все без вас, Роман Сергеевич, НИИ оказался неработоспособным. У руководства два выхода — вернуть вас или прикрыть НИИ, возвратиться к старым способам выведения спутников на орбиту, к полетам допотопных ракет и так далее.

— Я могу лишь предложить одну схему и чертеж губозакатывающего аппарата, — усмехнулся Граф. — Что еще новенького, Александр Павлович?

— В принципе ничего, — ответил он, — я переговорил с Корнеевым по душам. Он и Кузьмин не одобряют действия Романова. Даже сейчас первое лицо считает, что незаменимых людей нет. Но гений — это гений, его талантом не заменишь. А уж тем более посредственностью. Министр обороны и директор хотят встретиться с вами, Роман Сергеевич, и уговорить вернуться в НИИ.

— Хорошо, я встречусь с ними, — неожиданно ответил Граф.

Катя, ее родители и Войтович удивленно посмотрели на него.

— Я не понимаю, Рома, почему? — спросила Катя, — тебя унизили, выгнали с работы, а ты пойдешь с ними встречаться? Унизили не только тебя — меня, Александра Павловича, весь НИИ. И чего достигли — коллапса в науке, в освоении космоса и обороноспособности страны?